— Значит, вы не будете ее искать?

— Почему бы вам не обратиться в милицию? — ответил Александр Борисович вопросом на вопрос.

— Она туда уже обращалась, — сказал Плетнев. — Ей отказали.

— На каких основаниях? — поинтересовался Турецкий без всякого любопытства, поскольку и так знал ответ.

— На тех же самых, — усмехнулся Плетнев.

Турецкий развел руками, насмешливо глядя на девушку.

— Вот видите, — сказал он. — Даже милиция не взялась за это дело. Чего же вы хотите от нас?

— Милиция? — Лицо Людмила перекосила ядовитая усмешка. — Милиция работает бесплатно. А вы за деньги.

— А вам мама в детстве не говорила, что не все можно купить за деньги? — поинтересовался Александр Борисович.

— Говорила. Значит, вы приняли решение и не собираетесь его изменять?

Турецкий посмотрел на Плетнева, тот пожал плечами. Девушка заметила это движение и снова усмехнулась.

— У меня есть еще один довод. Очень сильный довод. Довод, к которому вы не сможете не прислушаться, — сказала она.

— Любопытно узнать, какой, — флегматично отозвался Александр Борисович.

Людмила раскрыла сумочку, достала из нее конверт и швырнула его на стол.

— Вот мой довод. Потрудитесь ознакомиться.

Плетнев протянул руку и взял конверт. Турецкий даже не посмотрел в сторону конверта. Он просто сидел и курил, меланхолично поглядывая в окно.

Плетнев, между тем, раскрыл конверт, пересчитал его содержимое и сказал:

— Это и впрямь очень веский довод.

— Насколько? — насмешливо приподнял бровь Турецкий.

Плетнев что-то прикинул в голове и ответил:

— Ну… примерно на пятнадцать месячных зарплат старшего оперативника МУРа.

Александр Борисович взглянул на девушку.

— Вижу, вы действительно любите ее и скучаете по ней. Но что, если мы не сможем найти вашу подругу? Зацепок слишком мало.

— Ну, значит, не сможете, — пожала плечами Людмила. — Я ведь понимаю, что ваши возможности небезграничны. Кстати, я забыла сказать, что это аванс. Если вы найдете Марину, я заплачу вам еще столько же.

При этих словах щеки у Плетнева слегка порозовели, хотя лицо его сохранило бесстрастное выражение. Турецкий покосился на коллегу и едва заметно усмехнулся. Он знал, что Антон сейчас страшно нуждается в деньгах. Он собрался покупать квартиру, но цены росли так стремительно, что Плетнев никак не мог накопить деньги на первоначальный взнос. Содержимое конверта могло здорово ему помочь.

— Ну? — спросила Людмила. — Что вы решите? Вы возьметесь за это дело?

Александр Борисович стряхнул с сигареты пепел и спокойно сказал:

— В принципе дело не такое уж безнадежное. И если вы готовы потратить деньги, то мы, в свою очередь, готовы честно их отработать. Как думаешь, Антон?

— Думаю, мы за это возьмемся, — ответил Плетнев, глядя на Людмилу.

— Значит, договорились, — кивнула девушка и закрыла сумочку, словно поставила точку в деловых переговорах.

— Вы никуда не собираетесь уезжать из Москвы в ближайшее время? — спросил у нее Турецкий.

Людмила подумала и покачала головой:

— Вроде не собиралась. А что?

— Вы нам можете понадобиться. Похоже, вы тут единственный человек, которого интересует судьба Марины. И кто знал… то есть, знает Марину близко. Было бы неплохо, если бы ближайшую неделю вы провели в Москве.

— Значит, так и будет, — сказала Людмила. — Когда вы возьметесь за поиски?

— Сразу после того, как заключим с вами договор, — ответил Антон Плетнев и достал из ящика стола готовый бланк договора.

— Кстати, я вспомнила ее отчество! — выпалила вдруг Людмила. — Оно было в ее абонементе. Отчество редкое — Аристарховна!

— Это очень ценная информация, — кивнул Плетнев, хотя вовсе не был в этом уверен.

2

— Ну что там? — поинтересовался Александр Борисович у Плетнева, когда тот положил трубку на рычаг.

— Дело дрянь, — ответил Плетнев. — В Москве проживает три Марины Аристарховны Соловьевы. Но нашей среди них, похоже, нет. Первая — старушка-пенсионерка, вторая — маленькая девочка, а третья работает в издательском бизнесе, имеет мужа, ребенка и живет с семьей недалеко от метро «Савеловская».

— По возрасту подходит?

— Более-менее.

— Надо ее проверить. На всякий случай.

Плетнев посмотрел на часы.

— Я могу только через пару часов. Мне еще нужно докрутить дело о любовнике этой балерины.

Турецкий кивнул, он знал, что Антон уже почти неделю пытается вывести на чистую воду мужа известной балерины (которая, надо сказать, довольно щедро за это заплатила), но муж — умен, изворотлив и богат, поэтому «прищучить» его удалось только вчера вечером. А сегодня Антон собрался подстраховаться и сделать еще пару-тройку снимков. Работка не из приятных.

— Поганая работа, — проговорил Плетнев, словно прочел мысли Турецкого. — Слава Богу, сегодня закончу, — со вздохом добавил он.

— Заканчивай, — кивнул Александр Борисович. — Третью Марину я «пробью» сам. Данные-то они пришлют?

— Да, по электронной почте. Думаю, должны уже прийти.

Плетнев пощелкал по кнопкам клавиатуры.

— Ага, есть, — проговорил он и послал текст в печать. Тихо заработал принтер, и несколько секунд спустя из него выползли два листка.

— О, тут и портретец имеется, — усмехнулся Турецкий, вынимая листки. — В принципе определенное сходство с нашей Мраиной есть. Но тут совсем еще девочка. Взгляни! — Александр Борисович передал портрет Плетневу.

Тот взял листок, бросил взгляд на портрет и, сдвинув брови, сказал:

— Да, похожа. Нашей Марине тридцать один, Марине из списка — двадцать шесть. А тут совсем еще ребенок. Снимок очень старый.

— Откуда он вообще?

— Из уголовного дела, — усмехнулся Антон.

— Что ты говоришь! И за что ее?

— Угнала с дружком машину десять лет назад. По малолетке судить их не стали. Провели воспитательную работу и отпустили. А снимочек вот остался.

— Значит, девица боевая, — тихо проговорил Александр Борисович, задумчиво почесывая ногтем переносицу.

— Выходит, так. Кстати, что будем делать, если это она?

— Ну ты спросил, — усмехнулся Турецкий. — Попросим ее подъехать в «Глорию» и устроим очную ставку с Людмилой Шиловой. Если эта Марина — «та самая», то свою работу мы сделали.

— А если она не захочет?

— Чего не захочет?