Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопрос задал Листошин:
— Товарищ майор, мы на боевые выходы «броники» не берем, за каким чертом в такую жару таскать их по городу?
Замполит спокойно объяснил:
— То, что вы нарушаете инструкции боевого выхода, очень плохо, товарищ старший лейтенант, и с этого дня, пока нахожусь здесь, я лично буду проверять экипировку всех выходящих на задания подразделений. А город не горы и не степи. Там пуля может пролететь мимо, а в городе какой-нибудь подросток спокойно подойдет со спины и попытается всадить под лопатку нож. Чтобы затем скрыться в толпе. И ничего вы сделать не сможете. Бронежилет же спасет от удара ножом. Вам ясно, Листошин?
На что Семен пробурчал:
— Если дух, даже четырнадцатилетний, задумает завалить гяура, то не будет бить в спину, а полоснет по горлу своим клинком — и все дела. Никакой «броник» не поможет!
Замполит повысил голос:
— Мы что, начнем дискуссии по мерам безопасности разводить, или мне прочитать лекцию о недопустимости нарушения воинской дисциплины в плане беспрекословного подчинения младшего старшему? Вы этого хотите? Или поездку в Уграм?
Офицеры зароптали:
— Лист, кончай!
— Время тянем.
Одернул подчиненного и командир роты:
— Чего ты опять лезешь на рожон, Семен? Дался тебе этот бронежилет! Стой и слушай, что говорят! А «броник» спокойно оставишь в модуле.
Листошин замолчал, майор Трофимов закончил инструктаж. Офицеры заняли места в кузове «шестьдесят шестого», солдаты охранения в боевых машинах. Колонна вышла за пределы части, взяв курс на Уграм, до которого было двенадцать километров.
Из состава роты специального назначения в город отправились Новиков, Листошин и Калинин. Заместителю командира роты вновь выпала доля находиться с личным составом. Да и сам Гудилов особо не горел желанием таскаться по дуканам. Старший лейтенант, несмотря на свою молодость — ему недавно стукнуло двадцать четыре года, был чрезвычайно расчетлив и даже скуп, предпочитал копить чеки Внешторга, которые в Союзе можно обменять на рубли по приличному курсу. К спецназовцам присоединился и начальник клуба капитан Ерохин.
Его появлением в кузове грузовика офицеры роты спецназа были удивлены, так как в списках замполита фамилия Вячеслава отсутствовала. Поэтому Листошин спросил капитана:
— А ты как тут оказался, Ероха? Что-то я не слышал, чтобы тебя отпустили из части.
Ерохин ответил спокойно:
— Да пошли они все со списками своими. Решил ехать и поехал!
— Но если тебя замполит заметит?
— И чего он мне сделает? Отправит обратно из Уграма одного? Не отправит! Выговор объявит? Да клал я на его выговоры. У меня ими личное дело вдоль и поперек исписано.
От начальника клуба распространялся знатный духан. Видимо, хорошо капитан зарядился перед поездкой.
Ерохин нагнулся к спецам:
— А вы, мужики, если не секрет, зачем в Уграм намылились?
Листошин сказал ему на ухо:
— Водочки нормальной прикупить, шампанского или вина добротного. Вечером к дамам в госпиталь собрались. Понятно?
Капитан утвердительно кивнул головой, но сказал:
— Гиблое дело задумали.
Листошин удивился:
— В смысле?
— В смысле нормального пойла! С бабами-то проблем не возникает, тем более они сегодня скучать будут, у десантников же траур. Ребят с блокпоста «тюльпаном» в Союз отправляют. «Ан-12» прибудет к 19.00. Пока прощанье, церемониал, то-се. На любовном фронте у вас все сложится, базара нет, а вот с пойлом? Проблема!
— Слушай, Ероха, и откуда ты все знаешь?
— Про груз «200» все знают, а выводы можно было и самим сделать. А насчет водки, шампанского и винца добротного? Где ж его, настоящего, в мусульманской стране взять-то? Подделкой дешевой торгуют из-под полы. А вот настоящего? Проблема.
Говоря это, капитан как-то хитро щурился.
— Да? И как решить ее? — спросил ротный.
— А вот тут, братцы, вам офигительно повезло, что я еду с вами. Есть у меня дуканщик знакомый. Через него и решим вашу проблему. Только уговор — по возвращении с вас фляга спирта!
На этом разговор в кузове оборвался. Колонна въехала в Уграм. И сразу сбросила скорость. Узкие улочки афганского поселка были забиты людьми. И все они двигались к центру, где и размещались различные дуканы и был восточный базар. Мужчины шли отдельно, женщины, все поголовно в чадрах, отдельно. Офицеры сжали оружие и невольно напряглись. Здесь они были чужие, и взгляды, которые на них бросали мужчины в нуристанках — национальных головных уборах, были далеко не приветливыми. Перед самой площадью движение застопорилось. Улицу перегородила арба. Ишак испугался множества людей и встал. Афганцы пытались столкнуть животное с места, но ишак только опустил ушастую голову, широко расставив копыта. Хозяин арбы орал на ишака, на хозяина орали прохожие. Ситуацию разрешил Листошин. Он поднялся в кузове и дал очередь вверх. Ишак шарахнулся в сторону, опрокинув арбу, придавив к стене своего хозяина. Тот закричал от боли. Но дорога освободилась, и колонна въехала на площадь. Местные жители при виде советской техники ринулись прочь, и вокруг машин образовалось свободное пространство. Из кабины «шестьдесят шестого» выскочил раскрасневшийся замполит:
— Кто стрелял?
В ответ из кузова молчание.
— Я спрашиваю, кто стрелял? Или получу ответ, или тут же разверну колонну назад.
Листошин ответил:
— Ну, я стрелял! И что дальше?
— Кто разрешал?
— А что, лучше было стоять в центре глухой улочки? Да нас там тремя гранатами при желании разнесли бы! А так шуганул ишака, и все дела!
Замполит тяжело задышал, но старшего лейтенанта поддержали остальные офицеры. Пришлось майору сдать назад.
— Ладно! С вами, Листошин, у меня еще будет разговор в части, а сейчас все свободны. И предупреждаю: выполнять полученные инструкции!
Офицеры покинули кузов. Солдаты взяли в оцепление стоянку машин, башни с пулеметами боевых машин начали вращаться, то поднимая, то опуская стволы, демонстрируя полную готовность ударить в любом направлении, откуда может возникнуть угроза безопасности советским военнослужащим.
У заднего борта оказались офицеры спецназа и начальник клуба.
Ротный обратился к Ерохину:
— Ну что, Слава, веди к своему дуканщику!
— Погоди! Покури. Пусть толпа успокоится да наши разойдутся. Минут через десять все угомонится, тогда и пойдем. Да и идти нам всего ничего, вон прямо улочка, третий дукан слева.
Обходящий грузовик замполит услышал слова начальника клуба. Не выходя из-за машины, он остановился. И вместо того чтобы подойти к офицерам и спросить у Ерохина, каким образом тот оказался среди тех, кому официально была разрешена поездка, Трофимов резко развернулся и пошел к бронетранспортеру. Встал у развесистой чинары, задумчиво закурил сигарету, наблюдая за бортом «ГАЗ-66». Выждав время, офицеры во главе с начальником клуба направились к знакомому Ерохину дуканщику.