Наташа всхлипнула, и по щеке покатилась слеза.

-- Не надо реветь! Ты знаешь, что я не люблюревущих девушек!

-- Господи! -- застонала Наталья сквозьполноценный плачь. -- Есть в этом мире место для меня, хотя бы метр на метр,где я могу делать то, что хочу?!

-- Ни с кем не считаясь?

-- Это ты ни с кем не считаешься! -- возразиладевчонка, взволнованно вскочив с дивана и размазывая по лицу слезы. Столькомыслей крутилось в голове, угрожающе надоедливых, от которых становилосьбезумно жаль себя...

-- Хватит здесь нюни распускать!

Наташа разрыдалась еще сильней.

-- Тогда я пойду распускать их на нейтральнойтерритории! -- пригрозила она, протерев глаза.

-- Иди, -- Максим невозмутимо указал рукой надверь.

Наташино упрямство не знает преград. Девушкаобошла любимого и направилась в прихожую - переобуваться. Макс вышел вслед заней: проверить серьезность ее намерений. Он терпеть не может такие фортели. Когдадевушка так выпендривается, ему хочется только одного - проучить ее, наказать.Говоришь, что уйдешь - уходи.

-- И можешь не возвращаться, -- сказал ей собидой.

-- Могу, -- прошептала Наталья, открывая замоквходной двери...

Дагомыс она совсем не знает. Хорошо, что сейчаслето - Наташа выбежала на улицу в домашней одежде: маленьких джинсовых шортикахи белой маечке на бретельках, успев только обуть шлепки через палец. Поплеласьпо главной улице - Батумскому шоссе - в сторону центра города... Денег,конечно, нет... Слезы стали постепенно высыхать, уступая дорогу разуму.

Современные жилые дома этого района закончилисьчерез двадцать минут. Их сменил более отчужденный, заброшенный пейзаж:автомобильная трасса, пыльные деревья по обе стороны, маленькие сельскиегрунтовые дороги направо и налево... Чья-то машина осторожно подъехала сзади ипоравнялась с Наташей. Из окошка высунулся мужичок лет сорока и, разглядываядевушку с ног до головы, предложил познакомиться...

Таких было еще человек двадцать за два часа, иеще каждая вторая машина, посигналив, проезжала мимо. Темнело, и одинокаядевочка с голыми ногами на дороге вызывала у водителей вполне обоснованныйинтерес. Иногда интерес попадался даже хамский... Были бы деньги, она поехалабы на автобусе. Впрочем, в глубине души надеялась, что одним из водителейокажется Максим. Найти ее здесь не составит для него труда: надо просто поехатьв город по единственному пути... Надо просто поехать искать ее...

Когда не было тротуара, шагала прямо по дороге,иногда в полнейшей темноте, там, где уличные фонари не были предусмотрены.Вглядывалась в номера каждой вишневой девятки, обогнавшей ее, и разочарованноотворачивалась, чтобы не выглядеть вульгарно. Ночью машин заметно меньше, нотем сильнее ощущается одиночество.

Добрела только до Мамайки. Если учесть, какойпуть пройден, то до центра осталось примерно столько же. Ноги устали отнепрерывной ходьбы, к тому же, куда идти в центре? На море? Может к утрудоберется... Свернула к морю прямо здесь. А можно было пойти на море прямо вДагомысе... Вот, дура, сама себе сделала хуже...

На первой попавшейся автобусной остановкеустроила привал. Вокруг ни души. Сколько времени? А сколько осталось..?

Наверно, Максим так и не поехал за ней. Почему?Может, подумал, что она сядет на маршрутку и растворится в городе в толпеотдыхающих? Может, он рассчитывает, что она погуляет пару часиков по Дагомысу ивернется? Может, не надо было так далеко уходить... Надо было сесть у него подокном и рыдать громко всю ночь - так ему было бы нагляднее. А что толку, чтоона здесь? Ему там, наверно, хорошо: на новом диване, как на широкойдвуспальной кровати... Может, вообще не надо было уходить, демонстрируя своеупрямство? Снова плакала. Что же теперь делать?!

Собравшись с силами... пошла дальше к пляжам.По пути иногда встречались компании пьяных подростков, редкие прохожие,задержавшиеся на море и теперь возвращающиеся домой. Ларек круглосуточный...Были бы деньги! В желудке заурчало. Разбитая дорога. Юная парочка на лавке уподъезда одного из домов. Усталость. Наталья уже почти признала бессмысленностьсвоего поведения. Почти. Завоняло мусором, как на свалке. Девушка упорно шла ксвоей цели.

Оказывается, немало людей посещают пляж поночам. Хорошо, что она бывала здесь в светлое время суток, иначе дорогу быпросто не нашла. Зашла по колено в воду - остудить дымящиеся ступни, потом,выбрав небольшой участочек песка возле каменного забора санатория, упала наспину, раскинув руки в стороны... Утомление давало о себе знать: монотонный шумприбоя усыплял так настойчиво, что сопротивляться не было сил...

Проснулась от холода. Огляделась, сначала непоняла, почему она лежит на песке, свернувшись в клубок. Небо светлело.Поблизости никого не было, кроме двух бомжей. Хотелось кушать. Чтобы согретьсяи отвлечься, стала ходить по песку в разные стороны.

Когда солнце из-за гор выглянуло в полный рости медленно поползло по небу вверх, стало теплее. На пляж потянулись люди.Наташино внимание остановилось на пожилой, но спортивной, паре. Дедушка ибабушка сделали зарядку на свежем воздухе и отправились купаться. Здорово -любовь, отношения, длящиеся много-много лет... Потом начало свою работу кафенеподалеку, открылись ларьки...

Солнце припекало, но песок был еще холодным.Наташа вытряхивала песчинки из своей одежды и снова жалела себя.

Ну не может она ни с кем ужиться! Раньшессорилась с мамой, теперь ссорится с Максимом. А так гордилась тем, что,увлекаясь психологией, умеет находить даже со взрослыми людьми общий язык...Ставила себе необоснованно высокие оценки. А что она умеет на самом деле?Показать свой характер? Не показывать свой характер - вот настоящее искусство!

В обед признала, что была не права, и уснула наполоманной лавочке в заброшенном, заросшем теньке. Проснулась оттого, чтокто-то трогал ее ноги. С перепугу надавала тумаков наглому мужику и убежала отнего с такой скоростью, какую не демонстрировала даже на уроках физкультуры.

Только выйдя с Мамайки на трассу, немногоуспокоилась. Пошла обратно в Дагомыс...

В четыре часа ночи Максим припарковал машинупод окном. Наташа видела, как он вошел в подъезд, но окликнуть его побоялась.Она сидела на детской площадке возле его дома уже часов семь: Максим в клубе наработе, а ключ она оставила дома. А теперь от волнения и осознания собственнойвины не решилась даже заговорить с любимым. Бросила свою засаду примерно минутчерез пятнадцать, когда в комнате Максима погас свет. Решила - или сейчас, илиникогда! В смысле, или сейчас, пока он не лег спать, или аж только утром! Но доутра она уже умрет от голода...

Максим открыл ей дверь и молча отошел всторону, чтобы она могла войти. А Наташа была не в силах даже пошевелиться: онв одних трусах - в коротких черных боксерах в обтяжку. Ничего необычного,совсем как на пляже. Только в трусах!