Директриса приюта зашла в коридор и с подозрением огляделась по сторонам.

Милу приникла к щели между пальто. Гассбик стояла перед ней, лицо женщины терялось в тени, неверный свет лампы не падал на неё.

Цок.

Цок.

Цок.

Цок.

Гассбик шагнула к комоду и поправила вазу. Затем нагнулась, наверное, собираясь заглянуть под комод. Испугавшись за подругу, притаившуюся в нескольких сантиметрах от туфель директрисы, Милу быстро забарабанила пальцами по стене. Гассбик сразу же выпрямилась. Девочка испустила тихий крысиный писк.

Дрожащими руками Гассбик взяла вазу и подняла её над головой, как будто собиралась ей в кого-то запустить. Милу перестала стучать. Она надеялась, что директриса в страхе убежит в кабинет. Сдвинув пальто, она прижалась к стене и затаила дыхание. Она хотела исчезнуть. Её голова с тихим стуком ударилась о стену.

Цок.

Цок.

Цок.

Пальто отъехали в сторону.

Милу, моргая, смотрела на директрису, на перекошенном лице которой страх сменился яростью.

– Ты!

Гассбик протянула руку и схватила тряпичную кошку. Милу пыталась прижать её к груди. Так они и боролись, щёки Гассбик от гнева наливались красным, а девочка не хотела отдавать игрушку. И неожиданно, с отвратительным треском, директриса просто оторвала кошке голову.

– Нет! – Милу оцепенело смотрела, как Гассбик отбросила тряпичный обрывок и опять подняла вазу, готовясь нанести удар.

Милу зажмурилась. Директриса испустила душераздирающий вопль. Не вопль ярости, вдруг сообразила девочка, но возглас чистейшего ужаса.

Милу открыла глаза.

Директриса смотрела на стену, глаза у неё вылезли из орбит. Она визжала без остановки. Краем глаза Милу заметила какое-то движение на комоде. Серая крыска Фенны находилась как раз напротив масляной лампы. Девочка перевела взгляд на стену, на которой маячила вытянутая тень грызуна: огромный подёргивающийся нос с длиннющими, точно мечи, усами. Зверёк открыл пасть, усеянную зубами-кинжалами, и взмахнул лапами с серповидными когтями.

Вопль Гассбик внезапно оборвался. Ваза выпала из её рук и покатилась по полу. Директриса повалилась на стену лицом вперёд. Хрипя и задыхаясь, она схватилась за грудь.

Милу неуверенно шагнула к ней.

Директриса съехала по стене и с глухим стуком упала на пол. В коридоре повисла тишина, если не считать бульканья, исходившего из горла Гассбик: с таким звуком вода исчезает в забитом стоке. «Предсмертный хрип», – подумала Милу.

Бульканье резко прекратилось, обмякшая рука Гассбик застыла, и директриса безжизненным взглядом уставилась в потолок.

Больше она не шевелилась.

Директриса лежала на отполированном паркете в Запретной зоне, нелепо раскинув руки и ноги, и напоминала сломанную марионетку. Не мигая, она таращилась в потолок, её голова склонилась набок, рот был распахнут в беззвучном крике.

Милу одной рукой прижимала обезглавленное туловище тряпичной кошки к своему колотящемуся сердцу. Поблизости со скрипом открылась дверь и ударилась о распростёртое тело директрисы. Из-за двери показалась Лотта, посмотрела вниз и вскрикнула. Над её плечом замаячила голова Сема. Эг вылез из своего укрытия между шкафов. Фенна, по очереди вытащив наружу тощие конечности, выползла из-под комода. Её укушенная ладонь кровоточила.

Все пятеро уставились на Гассбик.

– Она умерла? – наконец спросил Сем, покосившись на Лотту. – Проверь, жива ли она.

– Нет… – Лотта громко икнула. – Я не хочу касаться её. Попробуй лучше ты.

Сем побледнел.

– Я не стану её трогать!

Фенна покачала головой: она по-прежнему не отрывала взгляда от Гассбик.

– И я тоже не буду, – сказал Эг. – Она выглядит… как мёртвая. Милу, проверь. Тебе нравится всё мёртвое.

– По-настоящему мёртвое мне не нравится. Я… ладно.

Милу опустилась на колени рядом с Гассбик, протянула руку и замешкалась. Она действительно не хотела её трогать. Вместо этого она помахала пятернёй перед лицом директрисы, но та даже не моргнула. Девочка встала и быстро попятилась, остальные последовали её примеру.

– Можно ли на самом деле испугаться до смерти? – уточнил Эг.

Все посмотрели на Лотту, но она только пожала плечами.

– Я учёный, а не доктор.

Откуда-то выскочила серая крыска, она пробежала по платью директрисы и устремилась в кабинет, дверь которого была приоткрыта. Милу показалось, что нога женщины дёрнулась. Девочка перевела взгляд на лицо Гассбик, но та не подавала признаков жизни.

Фенна как будто хотела поймать крысу и шагнула к директрисе, но помедлила, а потом бросилась к Лотте и Сему, которые сразу же её обняли.

Лотта снова икнула, после чего повернулась к Милу.

– Что Ротман имел в виду, когда говорил про правдоподобные документы и про то, чтобы протащить нас через таможню в доках?

– Он заключил сделку с Гассбик, – ответила Милу тихо и без всякого выражения. – Он платит ей за то, чтобы все наши бумаги исчезли, а мы тем временем будем работать на него, пока не умрём или не сойдём с ума. А в августе он вернётся за новой партией сирот.

Друзья уставились на неё.

Лотта, не веря своим ушам, округлила глаза.

– Но это же незаконно!

– Когда Гассбик было дело до каких-то законов, кроме её собственных? – произнёс Сем, окинув взглядом роскошный коридор и безжизненное тело на полу.

– Мне стоило догадаться. Девочке никогда не позволят быть корабельным инженером, – выдохнула Лотта. – Он наверняка отправил бы меня стирать бельё. Зря мы не послушали тебя, Милу.

Не проронив ни слова, Милу на секунду стиснула ладонь подруги.

– Нам нельзя здесь находиться, – сказал Эг. – Власти могут решить, что мы её убили.

– Мы не можем просто сбежать, – заявила Лотта. – Из опеки пришлют новую директрису. Возможно, нам удастся объяснить, что…