Обаяние, которому Франсин ни в коем случае не должна поддаваться…

— Уф-ф! — разочарованно вздохнула стоявшая рядом Диана.

Франсин очень хотелось подтолкнуть Кинрата к своей подруге, посоветовав тому вместо нее пригласить на танец леди Пемброк, но она сдержалась. Глядя на его широкие плечи и могучую грудь, она вдруг подумала, что ей вряд ли удастся сдвинуть его с места.

Но отказать ему Франсин в любом случае не могла: такой поступок был бы вопиющим нарушением этикета.

— Конечно, — согласно кивнула она и приветливо улыбнулась, пытаясь скрыть свой страх. — Для меня это огромная честь.

— Миледи необыкновенно добра, — едва слышно ответил граф, вежливо поклонившись.

Он приблизил свое лицо к ее лицу, и она увидела его удивленно блестящие глаза. Казалось, он точно знал, что она лжет, однако из вежливости не стал уличать ее в этом.

Черт бы его побрал! Когда дело касается знания тонкостей придворного этикета, то Франсин может дать фору любому шотландскому пирату. Желая достойно ответить на его весьма официальный поклон, она присела в глубоком реверансе. А потом резко встала, словно солдат-копьеносец, вдруг осознав, что выставила напоказ свое декольте. Но, выпрямившись, Франсин увидела, что он смотрит на ее лицо. Однако по довольной усмешке на его губах она поняла, что шотландец в полной мере воспользовался той возможностью, которую она так опрометчиво ему предоставила.

Сурово сдвинув брови, женщина гордо подняла голову, давая тем самым понять, чтобы он не заблуждался на ее счет. Она не собирается заводить любовную интрижку с этим красавцем. Впрочем, как и с любым другим мужчиной.

— Вы умеете танцевать лавольту? — спросила Франсин, так как ей показалось, что он просто не понял, что оркестр играет мелодию именно этого веселого и быстрого танца.

Услышав ее вопрос, он удивленно вскинул свои прямые рыжевато-каштановые брови и ответил:

— Конечно.

Она ему не поверила, но попыталась скрыть свои сомнения. Разве шотландский пират может знать танец, который совсем недавно привезли в страну из Италии, где его танцевали при дворе Сфорца? Только этой весной танцмейстер, которого специально выписали из Милана, обучил придворных Генриха Тюдора и их жен новомодному европейскому танцу.

Франсин в сопровождении Кинрата вышла на танцевальную площадку для того, чтобы сделать несколько легких шагов по залу, готовясь к танцу. Она молилась, чтобы он оказался одним из тех необщительных и немногословных мужчин, которые не любят разговаривать во время танца. Граф был последним человеком, с которым ей хотелось бы поболтать, особенно если он заговорит о сегодняшнем спектакле.

Когда раздались веселые, бодрые звуки, Кинрат обхватил ее талию своими мускулистыми руками, и в следующую секунду Франсин почувствовала, как взлетает над полом, словно невесомая пушинка.

— О боже мой… — пробормотала она.

Он действительно умел танцевать лавольту!

Положив правую руку на его широкое плечо, чтобы не потерять равновесие, левой она прижала к телу свое платье и нижнюю юбку, дабы они не взлетели вверх и не обнаружили кружева на ее сорочке.

— Насколько я понял, вам нравится лавольта, — сказал он едва слышно и усмехнулся. — Я не сомневался в том, что вы умеете ее танцевать.

Держа Франсин на весу высоко, как никто другой, он с удивительной легкостью повернул ее на три четверти, потом снова опустил на пол.

Она восхищенно улыбнулась: это было сущее наслаждение — кружиться в воздухе.

— Я часто танцевала лавольту в Неаполе, когда бывала там со своим покойным мужем. Это так же удивительно, как если бы у тебя выросли крылья и ты смогла бы взлететь в облака, подобно соколу, — призналась она, радостно смеясь. — Вам когда-нибудь…

Сказав это, она сразу поняла, что ей следовало бы прикусить свой язык. Господи! Уже было поздно забирать свои слова обратно.

— Мне когда-нибудь что? — спросил шотландец, глядя на нее горящими от любопытства глазами.

При изящных вращениях и поворотах их ступни взлетали вверх абсолютно синхронно и так же синхронно двигались назад и вперед по отполированному до блеска паркету в такт веселой мелодии, которую играли флейты, и быстрому ритму, который отбивали барабаны.

— Вам когда-нибудь хотелось летать? — не удержавшись, все-таки спросила Франсин.

— Летать? — усмехнулся граф.

— Да, летать, — настаивала дама. Теперь, раз уж она завела этот разговор, нужно было все выяснить. — Подобно ястребу.

— Довольно необычное сравнение, — заметил он, не отвечая на вопрос.

Сдерживаемая сила, которую она ощутила в нем утром, теперь стала явной, несомненной. Прижатая к его крепкому боку, она почувствовала, как сжимаются и разжимаются тугие мышцы на его руках, когда он без всяких усилий снова поднял ее вверх и повернулся вместе с ней. Затаив дыхание, она посмотрела в его прекрасные глаза, — глаза, которые, казалось, обещали невыразимое удовольствие той женщине, которой посчастливится привлечь его внимание.

Каждый раз, когда он с удивительной легкостью поднимал Франсин, у нее начиналось головокружение, усиливающееся с каждым поворотом его мощного тела. Она пыталась побороть его. На очередном витке она, прижимая одну руку к его крепкому плечу, другой схватилась за его рукав, желая удержать равновесие.

— Осторожно! — взмолилась она.

— Не беспокойтесь, леди Уолсингхем, — заверил ее Кинрат, озорно улыбнувшись. — Я не уроню вас.

Франсин рассмеялась.

— Если я и упаду, шотландец, то не одна, — предупредила она его, хихикнув. — Ведь я крепко держусь за ваш рукав и не собираюсь его отпускать. И если вид моих голых коленей повергнет в шок весь двор, то в этом будете виноваты вы.

— Тогда держитесь крепче, миледи, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Я не собираюсь снижать темп, и пошел ваш двор к черту.

Лахлан еще крепче прижал к себе эту великолепную женщину, когда они выполняли быстрые па танца. Каждый раз, поднимая ее и кружась вместе с ней, он чувствовал на своем лице нежное, словно морской ветерок в тихую ночь, дыхание.

В этот момент ее мягкие груди оказывались всего в нескольких дюймах от его губ. Эти соблазнительные полусферы приподнимались и опускались в глубоком квадратном вырезе ее платья в такт веселому ритму; тонкая талия была затянута в расшитый узорами атлас; изящные округлые бедра прижимались к нему. Он чувствовал гибкость и пластичность ее упругого тела.

Веселый мелодичный смех женщины как бы дарил радостное ожидание, и тело Лахлана ответило на него необычным жаром. Желание обладать ею было подобно мощному удару заградительного огня с грабительского корабля.

Глядя, как мечтательно и невинно улыбается леди Франсин, он понял, что она не имеет ни малейшего представления о его мыслях. «Вот и хорошо…» Танцуя, он уже видел, как бледно-лиловый атлас медленно скользит вниз по соблазнительным округлостям ее тела и стекает к прелестным пальчикам, словно ручеек…