Поднявшись наверх, я увидел, что служанка наполнила ванну, но вода была уже чуть теплая. Тем не менее я забрался туда, и воздух обжег мою кожу внезапным холодом.

* * *

Какая она худенькая и как легко одета. Все ребра наружу.

* * *

Теперь я вижу, что мама просто души не чает в Евфимии. Готова угодить любой прихоти. Она смотрит на нее, словно скряга на свое золото.

* * *

Я хотя бы постарался откровенно не лгать маме о моем положении в Кембридже, пусть и подвел ее к тому, чтобы она сделала неверные выводы. Эффи гораздо труднее провести, но, обманывая ее, я не чувствую угрызений совести.

Половина шестого

Ни звука, только скрип моего пера.

Сегодня вечером все трое просидели внизу за чтением, вязанием и бренчанием на пианино (распределяйте сами.) В какой-то момент некий демон бестактности сподвигнул меня высказать вслух свои мысли:

– Только подумайте, – сказал я, – насколько иначе было всего полгода тому назад. Мы бы теперь сидели в гостиной на Пребендэри-стрит в ожидании папы.

Обе женщины замерли, но на меня не взглянули. Уверен, они помнили, как старательно мы прислушивались, когда папа поднимался по лестнице, пытаясь понять, в настроении он или, как говорила мама, «не в духе». Если отец спотыкался на ступеньках, то ничего хорошего это не предвещало.

Шесть часов утра

Я заперт в этом доме и в собственном теле. Я хочу парить, реять над простором полей. Проснувшись два часа тому назад, я так и не сомкнул глаз. Как плохо без… Как холодно. За последние несколько часов сильно подморозило. Я пишу теперь онемевшими руками. Но хотя бы дороги замерзнут, и, возможно, этот проклятый извозчик рискнет своими колесами. Я сижу тут, закутавшись во все, что можно, но ничто меня не греет, кроме мечты о моем багаже.

Мы с Эдмундом однажды пытались бросить, но продержались лишь два дня. Теперь уже пять. Сегодня ночью было хуже всего. Болела каждая косточка, и подташнивало. При мысли о еде меня выворачивает.

Наконец-то дождался. Я пишу, а передо мной… Дыра в тюремной стене мира, через которую я могу сбежать в сверхреальность воображения! Одним усилием воли я сумею вернуться. Сегодня ночью, когда дом заснет, я покину телесную оболочку и уплыву в открытое пространство.

* * *

Когда я проснулся, свет был слабее обычного, и я заметил лед на внутренней стороне оконных рам и перекладин. Он сформировал толстые наросты. Первой мыслью было, что теперь мой багаж обязательно прибудет.

Потом началось раздражительно беспокойное утро. Наконец мне стало совершенно невыносимо, и я поспешил вон из дома, поднялся по дороге и пошел дальше по тропинке в сторону Бэттлфилда.

Странный случай. Перейдя через косогор, я увидел молодого рабочего в выцветшем красном платке, небрежно повязанном на шее. Он увлеченно беседовал с высоким человеком, похожим на знатного джентльмена, хотя бедно одетого и потрепанного. Когда я приблизился, последний ушел в противоположном направлении, так что я не увидел лица. Тот ли это человек, которого я встретил вчера в сумерках? Не уверен.

Мне стало так любопытно, что я подошел к молодому человеку и спросил, как пройти на Брэнкстон Хилл.

Вид у него был хмурый. Из-за большой выступающей челюсти казалось, что он раздраженно стиснул зубы. Глаза у рабочего были широко распахнуты, будто он ожидал, что его начнут несправедливо обвинять, и заранее злился. Он не смотрел в мою сторону. На мой вопрос рабочий лишь махнул рукой в направлении Брэнкстон Хилла и ушел.

* * *

В три мы отправились в гости к миссис Пейтресс на чай. Проходя по Страттон Певерес, я увидел сестер Куэнс, идущих нам навстречу. Младшенькая болтала, а Энид задумалась о чем-то, отчего казалась еще очаровательней. До чего же красивое создание. Ее взгляд быстро скользнул по мне, и на щеках девушки появился легкий румянец. Я не смог удержаться и через несколько ярдов оглянулся еще раз. На нас смотрела только младшая, но не Энид.

Войдя в теплый дом миссис Пейтресс, мы с Эффи представили маму и расселись.

Говорили мы о морозе, и, когда я упомянул о том, что теперь моей сестре будет легче ходить к миссис Терревест, хозяйка дома спросила:

– Я слышала, что эта леди – родственница герцога Торчестера. Она ваш старый друг?

Мама ответила с некоторым смущением:

– Вообще-то мы с ней в родстве.

(Странно, что она никогда мне об этом не говорила.)

Разговор зашел о вдовьем положении мамы. И миссис Пейтресс сказала:

– Сочувствую вам. Женщине без мужа приходится трудно.

Она занялась чайником. Матушка многозначительно посмотрела на Эффи, а потом задала осторожный вопрос:

– Догадываюсь, что вы жили в Солсбери? – Когда миссис Пейтресс, улыбнувшись, кивнула, мама сказала: – Милый город. Должно быть, жизнь там была непростой.

– Да, непростой, – произнесла миссис Пейтресс. – Я приехала сюда ради того, кто мне очень дорог. Я пожертвовала для него всем, чем может пожертвовать любящая женщина.

Мама покраснела, опустила взор и больше не произнесла ни слова. Спустя несколько минут она встала со словами:

– Нам пора.

Думаю, всех удивила внезапность такого решения. В доме мы провели меньше часа.

Прощаясь у дверей, я сказал:

– Мы забыли вернуть зонтик, который одолжили у вас.

– Мне не к спеху, – махнула рукой миссис Пейтресс, но мама сухо произнесла, что очень скоро пришлет его со мной.

Не успели мы сделать несколько шагов, как мама объявила:

– Наше знакомство с этой леди закончено.

Мы с Эффи запротестовали, но она с негодованием произнесла:

– Я думаю только о тебе, Евфимия. Ты девушка незамужняя и не можешь водиться со скандальной особой.

Домой мы шли в гробовом молчании. Подойдя к развилке, ведущей к особняку, мы услышали звук горна, и через несколько минут раздался стук и грохот повозки. Она ехала от нашего дома, и это был, как я надеялся, тот самый извозчик, который привез меня и мой багаж на Уитминстер. Возница придержал лошадей и, когда мы с ним поравнялись, сказал, что оставил мой багаж возле дома.

– Чертовски трудно было на такой узкой дороге, – заметил мужчина.

Когда мама протянула деньги, он добавил:

– Наконец-то избавился от этой бабы.

Я совсем забыл про кухарку.

Как мне хотелось поскорее добраться до дома и содержимого багажа, но когда повозка уехала, мама сказала:

– Ричард, на завтра хочу пригласить мисс Биттлстоун на чай. Пойди к ней и узнай, сможет ли она у нас быть.