* * *

Замерзшая трава. Маленькие зеленые льдинки, хрустящие под ногами.

Я поднимаю взор к огромному небесному куполу, усыпанному крошечными искрами, и смеюсь над мелочностью наших приземленных устремлений.

Колодец замерз и покрылся льдом, словно толстыми бриллиантовыми ожерельями или хрустальными ветвями волшебного дерева.

* * *

Толстуху поселили рядом с комнатой Бетси. Проклятье, проклятье, проклятье. Узнал об этом, когда крался мимо и услышал трубную симфонию раскатов ее дыхания, сотрясающих дом с каждым движением ее диафрагмы.

Утром проснулся поздно и чувствовал себя ужасно. Потом будет лучше. Холод был такой сильный, что не хотелось вылезать из кровати. Когда я спустился к завтраку, Евфимия встала и вышла.

Мама укоризненно качала головой. Она была сильно рассержена. Матушка сказала:

– То, что случилось ночью, не должно повториться больше никогда.

Пришлось признаться, что я почти ничего не помню.

Она ответила:

– Ты бродил ночью, полураздетый вышел во двор в страшный холод и кричал, словно сумасшедший. Отныне тебе дозволено выпивать не больше одного стакана.

Когда Евфимия ушла к леди Терревест, мама сказала, что собирается что-то сообщить мне. Я уселся рядом на диване, она отложила рукоделие, а потом дрожащим голосом произнесла:

– Ричард, ты должен знать, что в жизни мне всегда приходилось о ком-то заботиться. Твой отец был сложным человеком. Если иногда он и был с тобой строг, то лишь потому, что надеялся на твой будущий успех в жизни. Нельзя забывать, что папа пережил много неудач.

(Я подумал: «Скоро начнет про карьеру священника».)

– Насколько тебе известно, он так и не получил митру. Именно поэтому папа мечтал о том, что сын сделает успешную карьеру в Церкви. Знаю, у тебя совсем другие планы, и больше не будем об этом. Но теперь пришло время определиться, чем ты будешь заниматься в жизни. Почему бы не написать дяде Томасу? Извинись за свое поведение и скажи, что если его великодушное предложение все еще в силе, ты с благодарностью его примешь.

– Что, мама? Я должен пресмыкаться перед человеком, который ненавидел своего собственного брата и навредил ему?

– Не говори так, Ричард. Он платил за твое обучение в Кембридже. Поступил бы он так, если бы ненавидел папу? История гораздо более запутанная, чем тебе рассказывали. Братья поссорились из-за нашей женитьбы.

– Знаю, он был против, но не понимаю почему.

– Я объясню, – продолжила она. – Когда мы объявили о помолвке, мои тетушки и дядюшки пришли в ужас. Они глядели на него и Томаса свысока, потому что наш отец был всего лишь служащим в юридической конторе.

– Но разве он не заступился за тебя?

Она начала нервно теребить свое рукоделие, а потом сказала:

– К тому времени он уже был нездоров.

У меня появилось ужасно странное чувство. Мама что-то скрыла или даже исказила правду.

– Но он сдал нам с твоим отцом этот дом в аренду на двадцать один год.

– Ты же говорила, что дом твой! Что дед оставил его тебе.

– Да, но по завещанию, которое кузина Сибилла теперь оспорила. Как только дело решится, дом будет мой.

– Если мы его отсудим. А если нет? Когда истекает аренда?

– В следующем декабре, – сказала она, запинаясь.

– Значит, если мы проиграем, нам негде будет жить. Что говорит Боддингтон?

Она опустила глаза и пробормотала:

– Его тревожат расходы.

– Насколько они велики?

– Я заплатила сотню фунтов.

– Сто фунтов! Мама, суд нас погубит! Об этом надо поговорить с Боддингтоном.

Мама опустила пяльцы:

– Нет! Я тебе запрещаю. Не вмешивайся.

– Не понимаю, зачем обращаться в суд, чтобы получить то, что твое по завещанию отца.

Она не ответила.

* * *

Я совершенно уверен, что человек, разбивший сердце Эффи, – племянник герцога. Конечно же, он наследник титула и всех богатств. Неужели Эффи почти герцогиня?

Четыре часа

Утро выдалось морозное и ясное, и мне надо было выбраться на свежий воздух. Я прошел через деревню, бесцельно побрел куда-то и, к своему удивлению, вскоре оказался в деревне Традвел, где жила леди Терревест. Я подумал, что хорошо бы посмотреть на ее особняк, поэтому узнал дорогу и подошел к высокому дому из красного кирпича. Он выглядел безрадостным и угрюмым.

Чувствуя, что Эффи скоро выйдет, я устроился немного поодаль у дороги за большим деревом. Естественно, спустя полчаса она появилась и, держась на расстоянии, я проследовал за ней до самого дома. Сестра вошла в магазин на несколько минут, но больше никуда не заходила.

После ланча я решил протянуть руку дружбы и сказал ей:

– Давай сыграем дуэтом? Моя флейта теперь со мной.

– Ты не способен держать ритм, – ответила она.

Восемь часов

Только что спустился в гостиную. Матушка сидела на диване и тяжело кашляла. Когда мама выходила из комнаты, я заметил, что она уронила носовой платок. На нем были пятна крови. Неужели она серьезно больна? Неужели Евфимия говорила именно об этом? Если так, то понятно, для чего служили полотенца и тазы, замеченные мною сразу по приезде и впоследствии исчезнувшие.

Девять часов

Мама и Эффи снова поругались – повышенные тона и хлопанье дверей, – но когда пришла мисс Биттлстоун, сумели примириться или, по крайней мере, создали видимость добрых отношений.

Наша гостья – первая гостья в доме! – была принята радушно, и я наблюдал, как мама взяла на себя роль, которую ей часто приходилось играть в прежние времена, когда она председательствовала за чайным столом, где собирались жены младшего духовного звена. Очаровательная, внимательная, даже веселая. «Орудует сладкими речами, словно рапирой», – говаривал папа.

Мне было поручено открыть дверь и с должным почтением провести старуху в гостиную. Было холодно, даже несмотря на то, что ради нашей гостьи Бетси развела в камине огонь.

Едва я открыл дверь, как старая склочница без умолку замолотила языком. Мы узнали, что она единственный ребенок обедневшего священника, который был духовником Куэнсов в Челтенхэме. Когда Куэнсы переехали сюда около трех лет назад, ее «столь милостиво» пригласили жить рядом с ними.

Да, чтобы стать бесплатной нянькой и наставницей.

Чай, к которому, насколько я понял, она была непривычна, развязал ей язык еще больше, и она сообщила, что настоятель недавно унаследовал довольно приличное состояние. Поэтому Энид наследница, и у нее серьезные шансы захомутать герцога.