– Пробки вывернуть, – вдруг сказала баба Фима. Глазки ее зажглись жаждой деятельности. – А? Пробки вывернуть, и дело с концом.

Старуха помолодела лет на двадцать.

– Пробки?

– У нас автоматы стоят, на счетчике. И крутить ничего не надо: дернул хлястик – и готово. Сейчас, я свечку зажгу. В темноте худо без свечки.

– Зачем пробки?

– Затем, что электричество. Электричество отрубим, каска и выключится. Заберешь ее в вашу контору, и чини на здоровье! Хоть совсем доломай. Я убираться наладилась, а тут вы… Держи свечку. С нее капает, не обожгись.

– Стойте! Нельзя электричество!

– Ты на меня не ори, псидонист. Молод еще.

– Баба Фима, я вас умоляю! Нам надо корректно завершить программу. Вы даже не представляете, насколько там все сложно! Аварийное отключение может повредить Анне Игоревне…

– Голова болеть будет?

– И голова тоже.

– Намудрили, ироды. Ладно, гаси свечку. Вот, весь пол мне заляпал…

Чайник засвистел так, что я аж подпрыгнул. Кипяток струей пролился в заварник. По хмурому лицу старухи было видно, что ей жаль прощаться с электрической идеей. Я подыгрывал, изображая озабоченность. И молил ангела-хранителя, чтобы бабе Фиме не пришло на ум «дернуть хлястик» втихую, когда мы с Тюней будем заняты «пропиской». Отрубись электричество – дура-Нюрка встанет, как новенькая, и даже без головной боли. Поди объясни бойцовой бабке, что последствия аварийки сказываются не сразу! Жалобами замучает, шеф с меня три шкуры сдерет.

– И еще, – сказал я. – Серафима Петровна, можно без «псидониста»?

– Ага, – согласилась старуха. – Если без Серафимы Петровны. Лады?

– Лады.

– Снегирь! Лети сюда!

– Твоя зовет, – уважительно кивнула баба Фима. – Молодая, а строгая. Иди, а то дырку в башке проест. Я бы на ее месте точно проела. От темечка до пупа.

– Давайте поднос, чай отнесу.

– С чаем я сама…

* * *

– Сволочи! Ворюги проклятые!

– Придержи язык. Не дома…

– Нет, ну какие сволочи…

Тюня бесилась. Тюня не стеснялась в выражениях. Пальцы ее скрючились, когтями тигрицы нависнув над клавиатурой. Будь у Тюни возможность, она бы вцепилась в рожу таинственным сволочам. Это ее состояние я называл «тюнингом» – шепотом, ибо хотел дожить до старости. Контрапунктом Тюниному бешенству на диване безмятежно возлежала девица Анна Игоревна, павший рыцарь в шлеме. Будь моя воля, я бы таких порол, не приводя в сознание.

– Нашла?

– Ну!

– Что?!

– Сам читай…

Из принтера, мирно дремлющего у монитора, выполз лист распечатки. Я отметил, что в лоток подачи была загружена пачка бумаги страниц на двести. Чувствовалось, что Нюрка заранее подготовилась к чтению, и что в ее версии «Вербалайфа» имелся графический редактор. Простенький, черно-белый, дающий на выходе графику типа книжных иллюстраций – не Бердслей, и уж тем паче не Дюрер. Коллаж на основе лицензионного материала, плюс легкая импровизация. Редакторы подороже создавали картинки цветные, объемные, выводя их на монитор. Совсем дорогие, из свежих, работали с анимацией: ролики до трех минут.

Ладно, иллюстрации – потом. Сперва – точка взлома.

«…Над домом, горящим на Оук Клоуз, медленно поднялось в воздух призрачно мерцающее сияние. Внутри него угадывалась человеческая фигурка. Темный силуэт был заключен в эфирный кокон, а может, яйцо, по поверхности которого то и дело пробегали опалесцирующие волны. От кокона исходил жемчужный свет, возвращая зловещему вечеру яркие краски солнечного дня, когда еще ничто не предвещало…»

– Знакомая фигня, – я почесал в затылке. – Где я ее видел?

– Где? – взбеленилась Тюня. – Это же я!

– Ты? Яйцо, что ли?

– Сам ты яйцо! – краем глаза я засек, как с пониманием скалится баба Фима, встав в дверях с подносом наизготовку. – Это моя книга! «Таира Алая: возвращение», третий том серии. Эпизод с ведьмачкой Джессикой, уничтожение ледяных гигантов. Взяли, испоганили мой фрагмент, переписали под ломку для Уэллса…

«…возмездие настигло пришельцев у опушки Паснидж-вуд. Фигурка в коконе всплеснула руками – и перед беглецами взметнулась ослепительная бело-голубая стена высотой не менее двухсот футов. Лес огонь не затронул, но бронированные колоссы сгорели в мгновение ока, как мотыльки в пламени свечи…»

Я еще раз перечитал сцену с фигуркой-из-машины, лупящей марсиан в хвост и в гриву. Ситуация прояснялась. Так вот ты чего хотела, Анна Игоревна, коленки твои белые, костлявые…

– Микс, – ледяным тоном сообщила Тюня. – Марсиане против магии. Точка взлома: бой «Сына грома» с треножниками. Способ взлома: привлечение эпизода из книги Анастасии Недерезы «Таира Алая: возвращение», переделанного в соответствующем ключе. «Ломка» внедрила магический эпизод в ткань основного научно-фантастического повествования. И что мы имеем в итоге? Программа зависла, охренев.

– Тюня!

В дверях стояла бабка с подносом. Чайник, чашки, сахарница. Сверху – круглые глаза. Бабу Фиму, вне сомнений, шокировал Тюнин лексикон.

– Извините, Серафима Петровна, – сдала назад моя Недереза. – Нервы. Сейчас программа старается вывернуть на магистраль «Войны миров», ликвидировав противоречия. Я не знаю, какой материал привлекается для сохранения достоверности, но с хронотопом взлома все ясно. Снегирь, твое мнение?

– А что, у нас есть варианты? Будем стабилизировать.

– Чем?

– Кем, детка. Тысяча девятисотый год, Молдон. Восточная Англия, графство Эссекс. Эссекс-Суссекс; префикс-суффикс… Это же элементарно, Тюня! Пусти-ка старика Снегиря к машине…

Прежде чем начать работу с текстом, я взял из принтера иллюстрации. Ага, эту знаю. Миноносец прёт вперед на всех парах. Монохром, тучи над речкою встали. Лишь в волнах пробивает желтизна, отчего волны напоминают кучи грязного песка. На пути у миноносца – марсианин в треножнике. Кренится назад, сейчас упадет. Колпак похож на голову дауна с выпуклым, набрякшим лбом. Глаз-иллюминатор выпучен от изумления. Взмах щупальцами положения дел не спасает – равновесие утеряно, пришелец обречен. В правом нижнем углу – подпись художника, вписанная в эскизный набросок лодки. Нижний край украшала строка: «Correa. Martians vs. Thunder Child. 1906».

– Марсианин, – вслух перевела образованная Тюня. – Против «Сына грома».

И наклонилась ко мне:

– Кто такой Кориа? Теннисист?

– Художник. Иллюстратор «Войны миров». Ага, вот еще…

Фотография, отметил я. Старинная. Вокзал в Молдоне. Цепь арок несет на себе галерею. Выше – две кирпичные надстройки с куполами, похожими на церковные. В каждом куполе – узкое вертикальное окно-прорезь типа бойницы. На привокзальной площади – экипажи, запряженные лошадьми. Несколько приличных господ: в котелках, с саквояжами. Один сильно смахивает на Чарли Чаплина. Отложив вокзал, я взял следующую страницу. Ага, вот и современная графика. Сияющее яйцо зависло над руинами. Сквозь полупрозрачную скорлупу виден силуэт человека. Судя по очертаниям, девочка. Вокруг бьют молнии; непонятно, то ли разряды отгоняют врагов, то ли они и разрушили дом.