— Да уж, помню. Он думал, что это не лепешки, а шоколадное печенье, и не мог понять, откуда галлюцинации. Ты тоже была не в лучшем виде, если я правильно помню.

— Нас всех тогда изрядно развезло, — ухмыльнулась Морган. — Точно помню, что мне пришлось просить неделю отсрочки по одному из своих учебных проектов. — Она глянула в сторону развалин. — Нам лучше не терять Эрика из виду. А то упадет еще в какой-нибудь колодец, если не хуже.

Они пошли вперед, выбирая, куда ступить среди обломков камней и травянистых кочек. Джеймс пытался представить, каким было это место до разрушения.

Эрик стоял на островке земли, где даже трава не хотела расти. Он что-то бормотал, когда они с ним поравнялись.

— Нам пора, — сказала Морган. — Эшвин сильно возбужден, и, кажется, скоро пойдет дождь. — Она откинула темные волосы с глаз и взглянула на облака.

— Какая-то бессмыслица, — сказал Эрик.

— Что именно? — спросил Джеймс, закатив глаза.

— Стены. У них только пять сторон. — Эрик указал на осыпающуюся кладку вокруг них.

— О чем это ты?

Эрик был взбудоражен и выказывал нетерпение:

— Собор построен по обычному норманнскому образцу. Здесь основное тело собора, с центральным нефом, поперечными нефами и алтарем. Вон там — крытая монастырская галерея, — Эрик указал на то, что Джеймс принял за внутренний дворик, — там паперть. А мы стоим в помещении капитула.

— И?.. — Морган потопала подошвой о землю.

— Типичные для норманнов капитулы восьмиугольные, а не пятиугольные.

— Ну да, это удивительно, — сказал Джеймс. — Теперь пойдем?

— Конечно нет, — нахмурившись, ответил Эрик. — Я раньше никогда даже не слышал о пятиугольном капитуле. Это может быть важным открытием.

— Я с трудом могу вообразить, что ты окажешься первооткрывателем этого места, Эрик, — сказала Морган.

— Чизвик не упомянул его? Он местный житель, должен же он был о нем знать?

— Может знает, а может, и нет, — сказал Джеймс. — В любом случае, нам пора ехать.

— Минуточку. — Эрик сел на корточки, изучая землю. Сухая земля крошилась под пальцами и, когда он стал рыть ее руками, отлетала комьями.

— Что ты делаешь? — раздраженно спросила Морган.

— Здесь ничего не растет, — пояснил Эрик. — Почему бы это? — Внезапно он выругался и отдернул руку.

— Ну что еще с тобой случилось? — Морган взяла его за руку, чтобы осмотреть. Из небольшой, но глубокой ранки на среднем пальце Эрика текла кровь.

— Там, в земле, что-то острое, — сказал Эрик, высасывая кровь из ранки.

Морган осторожно отгребла землю, и Джеймс присел на корточки, чтобы получше всмотреться.

— Деревянные щепки, — сказала Морган.

Она провела по краям деревяшки кончиками пальцев. Джеймс отбросил землю подальше своими огромными, как лопата, ручищами. Эрик, теперь копая одной левой, присоединился к ним. Скоро они очистили достаточное пространство, чтобы понять, что перед ними потайная дверь, врезанная в землю.

Морган с восторгом в голосе позвала Элиз и Эшвина. Эрик извлек из земли металлическую цепь, все еще продетую в ржавое кольцо. С помощью Джеймса он стал пытаться рывками открыть потайную дверь.

Эшвин поднялся на нетвердых ногах, когда до него донесся крик Морган, словно эхом отозвавшийся в развалинах.

— Эш, что случилось? — Элиз снова потянула его за рукав.

— Они что-то нашли, — ответил Эшвин. Он освободился от нее и попытался разглядеть Эрика, Джеймса или Морган.

— Что, что они нашли?

— Откуда мне знать?

Он побежал к разрушенной внешней стене и дальше, балансируя на обломках. Нетерпение, внезапно захлестнувшее его, не позволило ему дождаться Элиз.

Он увидел троих друзей сидящими вокруг темной дыры в земле. Эрик светил внутрь дыры крошечным фонариком, который служил ему брелоком.

— Стойте! — закричал Эшвин. У них почему-то был виноватый вид, а он быстро приближался. — Остановитесь, — сказал он, задыхаясь. — Вам нельзя туда спускаться.

— Почему нельзя? — Руки Эрика были в земле, и он, видимо, отирал ими лицо, потому что на одной щеке темнел грязный след.

— Это опасно, — сказал Эшвин.

— Ты не можешь знать этого наверняка.

— Но я знаю. Не понимаю, откуда я это знаю, но это так. Мы должны оставить здесь все как есть.

Эрик закатил глаза:

— Если это из той же оперы, что и якобы нарисованные тобой развалины...

— «Якобы» тут совершенно неуместно, — оборвал его Эшвин. — Это действительно произошло. Это, черт дери, было. Я не могу объяснить, что здесь происходит, но я доверяю своей интуиции.

— Эшвин, успокойся, — сказал Джеймс. — Видишь, здесь ступени. Выглядят довольно надежными, и тебе не обязательно идти с нами, если ты не хочешь.

Эшвин присмотрелся к яме и увидел, что это на самом деле была потайная дверь. Грубые ступени, вытесанные в камне, вели в непроглядную тьму.

Эшвин глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Элиз снова стояла подле него, но он обратился к Эрику:

— Нет. Никому из нас не следует туда спускаться.

— Чушь, — сказал Эрик. — Я нашел вход в туннель, и я не позволю кому-то другому получить лавры первооткрывателя. Оставайся здесь, если хочешь, но я туда пойду.

Этот безудержно увлеченный Эрик был прямой противоположностью тому бесстрастному человеку, которого знал Эшвин.

Морган согласно кивнула, а Джеймс сказал:

— Эш, там может оказаться что-то ценное. Если там, ну... — Он пожал плечами. — Немного денег мне бы сейчас совсем не помешало. Мы можем хотя бы взглянуть.

— Это вы зря придумали. — Вся страсть ушла из голоса Эшвина. Спор он проиграл с самого начала. Он это понял сразу, как только узнал развалины. Будто кто-то заманил их сюда.

И все же он должен был попытаться.

— Откуда вы можете знать, что спускаться в туннель безопасно, что бы ни говорил Эрик?

— Эшвин прав, — согласилась с ним Элиз.

— Мы будем осторожны, — заверила их Морган. — И ни к чему не прикоснемся, пока не убедимся, что оно не опасно, хорошо? — Это предназначалось уже Эрику и Джеймсу.

— Конечно, конечно, — ответил Эрик, осторожно ступая на первую ступеньку, пробуя, выдержит ли она его вес.

— Погоди, — сказала Элиз. — У кого-нибудь на телефоне есть прием? Нам отсюда помощи не дозваться.

Они проверили свои телефоны, но ни один не был в зоне приема.

Эшвин снова представил, как чьи-то огромные руки держат в горсти эти развалины и баюкают их. Он содрогнулся.