9. «Необходимо постоянно чистить организм».

Часто практикуемое для этого в быту очищение кишечника с помощью клизм приводит к серьезным нарушениям функции кишечника и различным заболеваниям. При этом вымывается микрофлора, у человека резко снижается иммунитет, он становится более подвержен инфекциям. Напрашивается логический вывод, что постоянно это делать не стоит.

10. «Алкоголь, безусловно, вреден в любых дозах».

Ученые всего мира давно пришли к выводу о пользе, например, сухого красного вина. Они обнаружили в нем компоненты, оказывающие благотворное действие на сердечно-сосудистую систему. В частности, красное вино «разжижает» кровь и предотвращает образование тромбов. А в пиве содержится комплекс витаминов В, необходимый для нормальной работы нервной системы. По мнению врачей, здоровым людям не стоит исключать алкоголь из рациона – нужно просто не злоупотреблять им.

В этот момент на съемочной площадке появился Сергей Мазаев, солист группы «Моральный кодекс». И мы, мгновенно замолчав, повернулись в его сторону. Бондарчук крутнулся на стуле и, подняв голову, начал что-то объяснять. Мазаев кивал. Потом занял место на невысоком подиуме, который находился посередине полуразрушенного цеха. Выглядело это эффектно. Замшелые от старости, если так можно выразиться, кирпичные стены с неровно обвалившимися проемами огромных прямоугольных окон, остатки крыши, сквозь дыры которой падали солнечные лучи и заставляли матово поблескивать музыкальные инструменты, оставленные на подиуме, и высокая фигура Мазаева возле стойки с микрофоном. Он был одет в джинсы, темно-розовую футболку и, несмотря на жару, меховое полупальто. Оно было распахнуто и выглядело так, словно было пошито из старых волчьих шкур.

– Крупные планы! – скомандовал помреж.

Бондарчук в этот момент что-то объяснял высокой кудрявой девушке в сильно открытом топе, узких брючках и с выражением «звездности» на хорошеньком личике. Она смотрела на него, не отрываясь, и кивала как заведенная. Потом взяла со стула коробку с гримом и метнулась на подиум. Мазаев послушно подставил лицо. Девушка слегка подправила ему тон щек и тронула кисточкой губы.

– О господи, только не это! – услышали мы голос Златы.

К Бондарчуку, быстро семеня, двигалась пожилая женщина в синем спецовочном халате.

– Это наша заслуженная работница, – со вздохом пояснила Злата и пошла к ней.

Мы, естественно, тоже не остались на месте.

– Ей уже давно за шестьдесят, – тихо говорила нам Злата. – Всю жизнь на этом заводе проработала, а когда его закрыли, то все равно не ушла. Стала трудиться в охране. И по-прежнему ревностно относится ко всему, что происходит с ее любимым заводом. В принципе это понятно. Здесь вся ее жизнь. Ну и наслушались мы ее рассказов, как все было замечательно при Сталине, потом при Брежневе и так далее. И как все плохо сейчас. Завод развалили, рабочие не в почете.

– Антонина Петровна, – тихо позвала Злата, подходя к ней.

Но та, мельком на нас глянув и кивнув Злате, схватила удивленного Бондарчука за рукав и быстро заговорила:

– Здравствуйте, Федор Сергеевич! Очень приятно увидеть вас живьем!

Я с трудом подавила смех, заметив, как у Бондарчука взлетели брови. Но он, как хорошо воспитанный человек, сдержался и вежливо заулыбался. Правда, руку попытался выдернуть. Но не тут-то было. Антонина Петровна вцепилась бульдожьей хваткой.

– Вы такой красивый, – продолжила она и свободной рукой начала его оглаживать, как породистого коня. – И есть в кого! Я и маму вашу знаю, и папу, царствие ему небесное, знала и любила.

– Лично? – удивился Бондарчук и посмотрел на нее более внимательно.

Антонина Петровна расплылась в улыбке и затопталась на месте, но продолжала цепко держать его за рукав.

– Что вы! Эта честь не по мне! Из фильмов, из фильмов. Мы все вашего батюшку любили. Прямо влюблены были! У нас тут во Дворце культуры, знали бы вы, какой раньше у нас Дворец был, не чета нынешним, премьеры проходили, встречи с артистами.

– Все это очень интересно, – не выдержал Бондарчук и беспомощно оглянулся. – Но у нас работа.

Злата мгновенно выступила вперед и ласково взяла Антонину Петровну под локоть.

– Давайте в сторонке посмотрим, как снимать будут, – сказала она увещевающим тоном. – Нам любезно разрешили, так воспользуемся такой возможностью.

– А ты почему пост оставила? – строго поинтересовалась Антонина Петровна. – Разве раньше такое возможно было? В цех являлись минута в минуту и работали, сколько положено.

– Да, конечно, – спокойно согласилась Злата и попыталась увести ее.

Но та и не думала отпускать Бондарчука. Она вновь повернулась к нему и важно представилась:

– Меня зовут Антонина Петровна. Я на этом заводе, почитай, с малолетства работаю. Вот и сейчас во времена разрухи по-прежнему здесь. Ах, какие тут были цеха! Еще при царе строили, а они все стояли и нас радовали. А в нынешнее время за пару лет все развалили! Меня зовут Антонина Петровна, – еще раз сообщила она и придвинулась к Бондарчуку, заглядывая ему в глаза.

– Очень приятно, – уже более раздраженно ответил он и вновь попытался освободиться от ее цепких пальцев.

– Федя, долго еще ты будешь беседовать с этими старыми…, – услышали мы.

– Спокойно, Мазай, – оборвал его Бондарчук. – Сейчас начнем.

К нам подошел Мазаев. Он смотрел как бы сквозь нас. Я всегда очень любила песни группы «Моральный кодекс», мне казалось, что Мазаев воплощает собой так недостающий сейчас на эстраде тип мужественности. К тому же мне он нравился чисто внешне. В жизни он оказался еще интереснее, чем на экране. Но выражение лица и особенно глаз мне абсолютно не понравилось. Он подошел близко к нам, и это оказалось ошибкой, так как Антонина Петровна свободной рукой мгновенно схватила его за рукав шубы и попыталась притянуть к себе.

– Надеюсь, его маму и папу она не знает, – прошептала мне на ухо Ириска.

И мы не выдержали и тихо прыснули. Мазаев глянул на нас с легким презрением, приподнял брови и скривил губы. И моя многолетняя любовь к нему улетучилась за одну секунду. Я увидела пресыщенного славой и всеобщим поклонением мужчину со всеми признаками «звездной болезни».

– Вынужден покинуть ваше милое общество, – ласково проговорил Бондарчук. – Приятно было познакомиться.

– Ваши песни, Сережа, я тоже знаю, – не унималась Антонина Петровна и тянула к себе опешившего Мазаева. – Мне нравится «До свиданья, мама».

– До свиданья, мама! – ехидно произнес Мазаев.

– Я вижу, что проехала машина нашего начальства, – громко и четко произнесла Злата.

Антонина Петровна мгновенно опустила руки и вытянула шею, изучая пространство между корпусами.

– Точно, Златочка? – испуганно спросила она.

– Точнее некуда, – кивнула Злата.