Правда, сейчас, мысли его гораздо чаще были заняты девушками, чем делами.

Он вышел из гостиной на террасу и столкнулся с Августой, сопровождавшей одну из гостий.

– Хью, дорогой, вот твоя подруга, мисс Бодвин.

Хью едва подавил в себе стон раздражения. Рейчел Бодвин была высоко образованной девушкой с радикальными взглядами. Особой привлекательностью она не отличалась – тусклые каштановые волосы и слишком близко посаженные светлые глаза, – но с ней иногда было интересно вести интеллектуальную беседу, и в первое время, устроившись на службу в лондонский банк, Хью часто с ней встречался. Возможно, они бы и дальше оставались приятелями, но Августа решила во что бы то ни стало женить Хью на Рейчел и тем самым испортила их отношения. До этого они всегда оживленно и увлеченно спорили о разводах, религии, бедности и праве голоса для женщин, но после того как Августа принялась сводить их при каждом удобном случае, ограничивались пустыми, ничего не значащими фразами.

– Хорошо выглядите, мисс Бодвин, – произнес Хью машинально.

– Вы очень любезны, – ответила Рейчел скучающим тоном.

Августа собиралась было отойти от них, как заметила новый галстук Хью.

– Боже милосердный! – воскликнула она. – Это еще что такое? Ты выглядишь как владелец таверны!

Хью залился краской. Если бы ему на ум пришло остроумное резкое замечание, он бы немедля выпалил его, но ничего удачного не придумывалось, и он только пробормотал:

– Это новый фасон, называется «аскот».

– Завтра же отдашь его нашему чистильщику обуви, – сухо сказала Августа и отвернулась.

В груди Хью запылало возмущение от того, что ему приходится делить кров с такой властной родственницей.

– Женщинам не следует обсуждать мужской гардероб. Это дурные манеры для дам.

– Я думаю, что женщины вправе высказываться по любому интересующему их поводу, поэтому я не постесняюсь сказать, что ваш галстук мне нравится и что он подходит к вашим глазам.

Хью улыбнулся и почувствовал, как его гнев спадает. В конце концов, Рейчел мила. Но Августа хочет, чтобы он женился на ней не из-за этого. Отец Рейчел был юристом, специалистом по торговым соглашениям, и жил на одни лишь гонорары от своей профессиональной практики. На социальной лестнице Бодвины стояли несколькими ступенями ниже Пиластеров и ни за что бы не получили приглашения на этот вечер, если бы мистер Бодвин не оказал банку кое-какие услуги. Заключив брак с особой такого невысокого положения, Хью подтвердил бы, что недостоин звания настоящего Пиластера, а именно этого Августа и добивалась.

При этом Хью не настолько уж отвергал возможность такого брака. Августа дала понять, что в том случае, если он согласится с ее выбором, стоит ожидать щедрого подарка на свадьбу. Его же привлекала не столько перспектива получить щедрый подарок, сколько возможность оказаться с одной кровати с женщиной, приподнять ее ночное платье, не стесняясь посмотреть на икры, колени, бедра и…

– Почему вы так странно на меня смотрите? – заподозрив что-то, спросила Рейчел. – Я всего лишь сказала, что мне нравится ваш галстук.

Хью снова покраснел. Не могла же она догадаться, какие мысли крутятся у него в голове? Иногда они бывали настолько физиологичны и грубы, что он сам их стыдился.

– Прошу прощения, – пробормотал он.

– Как много здесь Пиластеров, – продолжила Рейчел, осматриваясь по сторонам. – И как вы со всеми ними уживаетесь?

Хью тоже огляделся и увидел, как в гостиную входит Флоренс Столуорти, необычайно прелестная девушка, со спадающими на нежные плечи кудрями, в украшенном шелковыми лентами розовом платье и со страусовым пером на шляпке. Встретив взгляд Хью, она улыбнулась ему через всю залу.

– Как я вижу, вы увлечены кем-то другим, – сказала Рейчел со свойственной ей прямотой.

– Мне очень жаль, – сказал Хью.

Рейчел дотронулась до его руки.

– Хью, дорогой, послушайте. Вы мне нравитесь. Вы один из немногих людей в Лондоне, про которых нельзя сказать, что они невероятно скучны. Но я не люблю вас, и я никогда не выйду за вас замуж, как бы ваша тетушка ни старалась свести нас.

Хью не знал, что и ответить.

– Я… никогда… – начал было он.

Но она не дала ему закончить.

– И я понимаю, что вы ко мне испытываете примерно те же чувства, поэтому не делайте вид, что убиты горем.

После неловкого мгновения Хью усмехнулся. Такая прямота ему нравилась. Но она права: испытывать симпатию – не значит любить. Пусть он и не понимает до конца, что такое любовь, но она, по всей видимости, это знает хорошо.

– Значит ли это, что мы можем продолжить наши споры об эмансипации? – спросил он бодрым тоном.

– Да, но не сегодня. Сегодня я хочу поговорить с вашим бывшим школьным приятелем, сеньором Мирандой.

Хью нахмурился.

– Вряд ли Мики может правильно написать слово «эмансипация», не говоря уже о том, чтобы объяснить его значение.

– Тем не менее половина выезжающих в свет девушек в Лондоне видят его в своих мечтах.

– Не могу понять почему.

– Считайте, что это Флоренс Столуорти мужского пола, – сказала Рейчел и с этими словами оставила его.

Хью нахмурился. Мики относился к нему, как и все остальные, то есть как к бедному родственнику, поэтому Хью было трудно думать о нем беспристрастно. Мики всегда был элегантен и одевался с иголочки. Он напоминал Хью молодого гибкого кота с лоснящейся шерстью. По мнению многих мужчин, в этом было что-то недостойное настоящего мужчины, но женщины не возражали.

Проследив глазами за Рейчел, Хью увидел, что она пересекла помещение и подошла к Мики, стоявшему вместе с отцом и разговаривавшему с сестрой Эдварда Клементиной, тетей Мадлен и молодой тетей Беатрис. Мики тут же повернулся к Рейчел и сказал что-то, отчего та засмеялась. Хью в очередной раз отметил, что Мики всегда разговаривает сразу с тремя-четырьмя женщинами.

В то же время Хью не понравилось сравнение Флоренс с Мики. Да, она была привлекательной, но милой и доброй, в отличие от Мики, который сразу производил впечатление негодяя.

Сгорая от смущения, Хью подошел к Флоренс.

– Леди Флоренс, как вы поживаете?

Она одарила его своей ослепительной улыбкой.

– Какой необычный дом!

– Вам нравится?

– Точно сказать не могу, надо подумать.

– То же самое говорят многие.

Она засмеялась, как будто он сказал что-то очень остроумное, и он почувствовал себя польщенным.

– Здесь все такое современное, – продолжил он. – Пять ванных комнат! И большой нагревательный котел в подвале, от которого идут трубы для обогрева.

– Мне кажется, огромный корабль на крыше – это уже чересчур.