судя по встрече на этой базе, с Первой службой этот старик какие-то контакты точно имеет.

Недолгую заминку тот толкует по своему. Вернув пиалу на место, уточняет.

— Нас никто не услышит. Можешь говорить абсолютно открыто.

Тянусь силой к стенам кабинета, но никакой защиты не обнаруживаю. А потом обращаю на воздух. Сай Нго не стал выставлять прикрытие по периметру. Он обработал всё пространство внутри помещения. Не совсем понимаю как, но это объяснимо — природа силы вьетнамца явно отличается от моей.

Он так и ждёт ответа, так что я отвлекаюсь от анализа ситуации и переключаю внимание на собеседники.

— Да, я уже привык к этому имени.

Тот едва заметно усмехается.

— Наверное ты хочешь спросить кто я такой и что тут делаю? А ещё поинтересоваться, почему мы встретились в самый первый день?

Слегка развожу руками и утвердительно киваю. Раз сам хочет рассказать, пусть выкладывает. Как минимум, версия старика будет интересной.

Тот какое-то время ждёт, видимо предполагая, что я всё-таки озвучу более развёрнутый ответ. Потом продолжает.

— Ты пробил барьер своего мира при помощи какой-то мощной техники. И по ощущения, скорее всего сразу же переместился сюда. Хотя на самом деле, проболтался снаружи нашего барьера почти двадцать дней. И только потом нацелился на Теодора Ли-Корнелия.

Внезапная новость. Если ей верить, то мой разум почти три недели провёл где-то за Гранью. Как раз там, где обитает Тварь. Пусть и почти дохлая, в данном конкретном случае.

Сам старик излагает дальше.

— Я сумел определить твою цель и к счастью действительно оказался знакомым твоего отца, Дэшена Ли. Смог прибыть в дом как раз к моменту замещения сознания. Изначально предполагалось, что я постепенно возьму тебя под крыло и установлю контакт, но после того, как стало проявляться твоё поведение, стратегию было решено изменить.

Смотря на него, усмехаюсь.

— Решили, что такого бешеного пса стоит держать подальше от себя?

Сай Нго едва заметно пожимает плечами.

— Вспомни, что ты делал в самом начале. Бил по всем вокруг, как сошедший с ума тигр. Издевался над женщинами, как-то использовал их ментальные эманации, вёл себя полностью иррационально. Конечно мы предпочли наблюдать.

С трудом удерживаюсь от того, чтобы издевательски хмыкнуть. Да, я действовал грубо и не слишком продуманно. Мог бы сделать всё на порядок лучше. Но в итоге мои действия всё равно привели к определённому успеху. Группа бойцов, определённый уровень известности, контакты с элитой нового мира.

Да, развивай я постепенно свою сеть и не демонстрируй так открыто свои возможности, всё было бы куда лучше. С другой стороны, при таком раскладе меня прижал к ногтю сидящий напротив вьетнамец. Который не рискнул идти на сближение по одной простой причине — ни один разумный человек не потащит домой ядёрную боеголовку, на которой тикает рандомный таймер. Вещь вроде и дорогая, да и использовать её можно по всякому. Но меняющиеся в случайном порядке числа будут постоянно напрягать — неизвестно, когда она сдетонирует, прикончив тебя самого на месте.

А я был ещё похуже ядерной боеголовки. Намного.

— Тем не менее вот вы здесь. Сидите и разговариваете со мной.

Тот чуть наклоняет голову.

— Ты изменился, Тео. К тому же у меня нет особого выбора.

Вот сейчас не совсем понимаю о чём он. При чём тут вообще выбор?

— В каком смысле?

Молчит. Снова берёт в руки пиалу, отхлёбывая чай. Понимаю, что он вырос в азиатской культуре и стар, но манера поведения всё равно раздражает. К тому же в голову лезут мысли о Ранне и Фабии. Клиентка так и не вышла на связь — непонятно, как у них обстоят дела.

Наконец ставит пиалу на место и снова упирает в меня взгляд.

— То существо, что ты зовёшь Тварью. С ним что-то не так.

Чувствую, как брови ползут вверх. Подаюсь вперёд.

— Что именно? И почему ты так решил?

Переход на “ты” старика не смущает, а вот сам вопрос заставляет ненадолго задуматься.

— Те люди, что использовали её силу, получая почти безграничные возможности, стали меняться. Каждый по-своему, но процесс пошёл. Единственное объяснение — что-то поменялось на другом конце канала связи.

Что за грёбанная привычка, выдавать информацию исключительно порционно? Машинально повышаю тон голоса.

— Как именно меняться? Что с ними произошло? Ты можешь объяснить развёрнуто и сразу?

На лице старика появляется улыбка.

— Думаю, в своей прошлой жизни ты тоже был молод и горяч. С возрастом понимаешь, что не всегда надо спешить. Порой нужно только немного подождать, чтобы победа, как зрелый фрукт, упала тебе в раскрытые ладони, Тео.

Возможно на его условных учеников или молодых родственников из числа одарённых, такие сентенции и действуют. Я же просто вздыхаю, с ожиданием смотря на вьетнамца и спустя секунду он продолжает излагать.

— Большая часть людей, которые были связаны с силой монстра из-за барьера, потеряли свои старые возможности. Кое-какие навыки у них остались, но всё самое ценное утеряно. И все они, как будто разом слетели с катушек. Основная масса исчезла, уйдя с радаров. Некоторые принялись убивать направо и налево, после чего были ликвидированы. Но как ты понимаешь, таких были единицы. Местоположение основного количества объектов нам неизвестно.

Мрачно угукаю. О чём я там недавно думал? Что мне и без Сомбун хватает проблем, да? Жизнь похоже решила ещё немного меня взбодрить. Чтобы уж совсем не расслаблялся.

Прежде чем ответить, прогоняю информацию в голове. Сегментирую, анализирую, строю гипотезы. И только потом озвучиваю вопрос.

— Кто ты? Откуда тебе известно о Твари и адептах? И что ты теперь собираешься делать?

Снова какое-то время молчит. То ли раздумывает, какой объём информации мне выложить, то ли просто по привычке.

— Монстра из-за барьера победили римляне. Об этом они пишут во всех своих источниках. Сейчас, конечно засекреченных, но на момент событий вполне открытых. Но они не упоминают, что в одном строю с римскими одарёнными, стояли и наши предки. Восемнадцать родов Азии послали своих лучших бойцов, чтобы принять участие в битве.

Сделав короткую паузу, скорбно вздыхает.

— Живыми вернулись представители только трёх. Именно они и создали Гуйанчайен. Организацию, призванную наблюдать за барьером и исследовать то, что осталось от монстра.