— Я могу написать целую работу о мотивах, по которым каждый из них оказался в клубе.

— А какие у вас были мотивы? — спросила Ширли-Энн.

Этот вопрос слегка озадачил Полли.

— Честно говоря, никогда об этом не думала. Меня больше волнует, почему приходят другие. Наверно, мне просто нравится быть в центре общества. Остальные смотрят на меня как на нерушимую опору. К тому же я люблю детективы.

— А Майло? Зачем он ходит в клуб?

— Скорее всего, за компанию, хотя мне кажется, что это один из тех людей, которые готовы вступить куда угодно. Он является членом «Общества Шерлока Холмса» и еще бог знает каких. Фанат Агаты Кристи, Дороти Сэйерс, Эдгара Уоллеса — все это про него.

— Кто он по профессии?

— Чиновник на пенсии.

— Я так и думала.

— Майло — одиночка. Женщины его не привлекают, хотя он с нами очень любезен, как все мужчины такого сорта. Живет на собственной речной яхте на канале. Она называется «Миссис Хадсон», в честь квартирной хозяйки Холмса. Красивый кораблик, весь в цветочных горшках. Мы проводили у него пару встреч. Как-то даже устроили вечеринку на Рождество.

— Он и зимой там живет? — удивленно спросила Ширли-Энн.

— Да, в холодное время это уютное гнездышко. По крайней мере, так мне показалось, когда я там была.

— Ни за что бы не стала жить на яхте. А вдруг кто-нибудь заберется с берега?

— Всегда приходится чем-то рисковать. Вам понравилось, как вас встретили? — спросила Полли с невинным видом.

— Джессика отнеслась ко мне дружелюбно.

Полли сдержанно кивнула.

— Я видела, что вы пошли с ней в кафе после собрания.

— Да, чтобы переждать дождь.

— Она очень ценный член клуба, — неохотно признала Полли.

Ее обычная благожелательность вдруг исчезла, и Ширли-Энн показалось, что как раз эта тема была главной причиной ее недовольства. Вероятно, по каким-то неведомым причинам ей не следовало уходить с собрания вместе с Джессикой.

— Джессика в курсе всех новинок, — заметила Ширли-Энн, стараясь говорить как можно более нейтральным тоном.

— О да. — Полли отхлебнула кофе, не спуская с нее глаз поверх чашки. — К тому же она умеет снять накал, если дискуссия становится слишком напряженной. Мне нравятся ее едкие остроты. И вообще, она очень умна, это сразу видно.

«Тогда в чем дело, — подумала про себя Ширли-Энн. — Чем она тебе так насолила?»

Полли добавила:

— Кстати, у нее есть картинная галерея на Нортумберленд-плейс.

— Да, я слышала. «Вальсингам».

— Судя по всему, это ее частная собственность.

— Мне тоже так показалось.

— Она постоянно приглашает нас туда на чашку чая.

Похоже, Полли все еще прощупывала почву.

— Меня она тоже пригласила.

— Конечно, я не хочу вмешиваться, — продолжала Полли, — и, возможно, это совсем не мое дело, но я считаю, вам надо быть с ней поосторожней. Джессика не так проста, как кажется.

— Не так проста? Что вы имеете в виду?

— Я сказала достаточно. — Ее взгляд скользнул куда-то за плечо Ширли-Энн. — Как вы думаете, что там происходит?

Ширли-Энн обернулась. В переулке, уходившем в сторону Брод-стрит, появились полицейский в форме и еще двое мужчин. Они стояли на тротуаре, внимательно разглядывая не то крышу, не то верхний этаж в одном из зданий.

— Это Музей почты, — заметила Полли.

— Да. Вы сказали, что Джессика не так проста. Это значит, что у нее есть какие-то секреты или что-то в этом роде?

Но Полли уже забыла про Джессику.

— Надеюсь, его не ограбили. Там много ценных марок. Вы были в музее?

— Сто лет назад.

— Жаль, если его обокрали. Очень милое местечко, к тому же создано исключительно на частные пожертвования, насколько мне известно.

— Возможно, ничего страшного не случилось. Просто проверяют безопасность.

— Надеюсь, что так. — Полли взглянула на часы. — Спасибо за приятную беседу. Вы придете на следующей неделе, не правда ли? Свежие люди всегда вдохновляют, тем более такие начитанные, как вы.

— Приду, если смогу.

— Чудесно. Я оплачу счет. Я настаиваю, дорогуша. Нет, не могу удержаться — хочу спросить у полисмена, что там стряслось.

— Наверно, новое дело для инспектора Мегрэ, — попыталась пошутить Ширли-Энн, но ее уже не услышали.

Полли бросила на блюдечко со счетом пятифунтовую банкноту и поспешила через двор.

К концу этой встречи Полли нравилась Ширли-Энн меньше, чем во время первого знакомства.

Когда Питер Даймонд и Джули Харгривз вернулись из Солтфорда, в полицейском участке на Манверс-стрит царила суматоха. Констебли и гражданские носились по коридорам с папками, файлами и факсами. Телефоны во всех кабинетах трещали, как цикады. Даймонд остановил старшего инспектора.

— Что у вас стряслось? Можно подумать, на город напал Кинг-Конг.

— Все из-за чертовых газет, — буркнул инспектор. — Они готовы нас живьем сожрать.

— Каких газет? «Бат кроникл»?

— Всех британских. Особенно таблоидов. А также радио и телевидения. Джон Уигфул в бешенстве.

— Почему? Что им от нас нужно?

— Заявление по факту ограбления. Мы его вот-вот сделаем, но им не терпится.

— Какого ограбления?

— Вас что, не было в городе? Кто-то грабанул Музей почты и украл самую старую марку в мире.

— В Бате? Я не знал, что у нас есть такая марка.

Старший инспектор криво усмехнулся:

— Уже нет.

Как вскоре выяснилось, марка обычно не хранилась в музее, но накануне ее одолжили у владельца (чье имя держалось в секрете) на время выставки. Второго мая 1840 года сотрудница почты по ошибке проштемпелевала несколько конвертов с новенькими марками «Черный пенни» за четыре дня до официального открытия почтовой службы. Один из них чудом сохранился и спустя полторы сотни лет был выставлен в музее.

— Сколько стоит марка?

— Во всем мире существует только две такие марки. Специалисты называют их «каверами», когда речь идет о конверте в целом. В 1991-м одна была продана на аукционе японскому коллекционеру за миллион триста пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Она попала в Книгу Гиннеса как самая дорогая марка в мире.

— Ее застраховали?

— Люди из агентства уже здесь.

— Что с охраной?

— Видеонаблюдение и крепкие замки. Марка хранилась на верхнем этаже в специальном шкафчике, привинченном к стене. Вор забрался внутрь через верхнее окно.