Мужчина повёл широким разворотом плеч, что вышло у него вот очень внушительно и даже немного пугающе, затем шевельнул желваками и всё же не пожелал смолчать.

— Иногда простого спасибо бывает достаточно.

— Спасибо, — тут же проговорила я так, что у лорда пропало всякое желание это слышать, — и до свидания, вы нам мешаете.

Нет, ну он сам виноват! Пришёл тут и… раздражает меня весь.

— Позвольте узнать, чем таким важным вы занимаетесь в этой кухне? — С нескрываемой издевкой поинтересовался он.

Я улыбнулась, оценила и его нервозность, и откровенную ненависть по отношению ко мне, и даже чей-то приглушенный вскрик со стороны, а затем:

— Не позволю, — пропела ласково.

Мьярис развернулся, молча вышел, а затем дверью ка-а-ак саданул по косяку! Несчастное дерево всё трещинами пошло! Кажется, даже камень весь затрещал, задрожал, заскрипел!

— Ой, боги, что же творится-то! — Запричитали тут же несколько голосов.

Всё сразу пришло в тихое движение, на меня вообще больше никто не смотрел, а я… Я стояла, смотрела на эту проклятую дверь и не могла избавиться от ощущения, что это раздражение по отношению к Мьярису причиняет мне крайне неприятный дискомфорт.

Мысленно на него плюнув и даже попинав ногами от души, я развернулась и пошла искать потайной ход. И шла я, полная мрачной решимости и непоколебимой уверенности в себе и своих силах, прямиком ко второму посудному шкафу, до которого до этого дойти не успела. На меня всё ещё старались не смотреть, Арлим делала вид, что ничего не произошло, а бедная дверь вдруг вновь открылась и… осыпалась на пол безобразными щепками.

И вновь стихли все голоса, а присутствующие, уже заранее знающие, что ничего хорошего сейчас не произойдет, опасливо повернулись на звук и воззрились на вошедшего… Я тоже на него посмотрела, а потом перевела взгляд ниже, на неровные тёмные щепки.

— Ой, — выдал местный правитель собственной персоной, оглядывая дело рук своих, а затем каким-то немного нервным движением отбросил в сторону ненужную уже ручку, оглянулся на пустой дверной проём и пообещал: — Дверь починят к вечеру.

К слову, уже вечер был. А тучи за окнами продолжали темнеть и тяжелеть, обещая обрушиться на нас проливным и наверняка ужасно холодным дождём.

Я неосознанно поёжилась, в очередной раз припомнив собственную нелюбовь к этому природному явлению.

А правитель, ничего не заметив, повернулся и посмотрел чётко на меня, причём взгляд его серых глаз был очень серьёзным, а губы больше не кривились в насмешливой улыбке.

Вот мне-то он, чему лично я вообще не удивилась, и сказал:

— Бои в черте города запрещены.

Причём звучало действительно серьёзно, но не с обвинением, а с предупреждением каким-то. Я только сейчас, когда его взгляд скользнул на мою скулу, вспомнила, что так её и не обработала и даже не промыла. Так торопилась удрать отсюда, что напрочь об этом забыла.

— Я запомню, — пообещала Аэру и даже кивнула в подтверждение своих слов.

— Магические дуэли также, — добавил он всё тем же тоном, пронзая меня своим взглядом. В этот раз просто молча кивнула, принимая слова во внимание. И, ожидаемо, услышала продолжение: — А если у вас, — короткий взгляд в сторону Арлим, — проблемы, достаточно просто попросить политической защиты.

Кивать не стала, соглашаться тоже. Я просто стояла и внимательно смотрела на уже второго мужчину, предложившего политическую защиту. Что же у них с ней не так? Вряд ли стали бы они просто так такими предложениями разбрасываться. Значит, делают это с какой-то определённой целью.

Вопрос: какой именно?

— И что нам за это будет? — Чуть склонив голову к плечу, окинула я мужчину пристальным взглядом.

— Защита, — повторил он спокойно, но…

Я улыбнулась. Вот просто улыбнулась, только что получив подтверждение своей теории: эти двое играют по своим правилам, и вскрывать карты они пока не спешат.

И тут же, словно дуновение ветра: тепло, разжёгшееся внутри меня и мгновенно согревшее все внутренности. Тепло, которое я никогда и ни с чем не спутаю. Тепло азарта, поджигающее во мне интерес к происходящему и одновременно с этим бросающее мне же вызов: разберусь? Узнаю, что происходит? Выживу ли, в конце концов?..

— Защита, — повторила я, усилием воли стирая улыбку с лица. И, помедлив, ответила: — я уже говорила лорду Мьярису, но могу повторить и для вас, Аэр: мы о себе сами позаботимся. А вам лучше заняться тем, что поселилось в море.

Я специально не стала говорить вслух, что именно крылось там. Во-первых, он и сам должен знать, а во-вторых, незачем пугать сплетниц-служанок. Уверена, они и так уже к утру разнесут по всему королевству новость о том, что что-то жуткое поселилось в Королевском море.

Аэр, тоже это отлично понимающий, не отреагировал никак, лишь только как-то странно ухмыльнулся, опустил голову и взглянул на меня из-под бровей — так немного пугающе, настораживающе, предупреждающе.

— Выполняйте свою работу, леди Картар, и не нарушайте наших правил. Тогда всем нам будет спокойно.

Не скривиться получилось с трудом. Моё имя он уже узнал, я его ещё нет — серьёзный промах с моей стороны, на который мне только что указали в весьма специфичной форме: предупреждением, граничащим с угрозой. И намёк, который правитель даже не пытался скрыть: мы больше не на крыше, и улыбаться и любезничать тут больше никто не будет.

— Непременно, — согласно склонила я голову, не отрывая, впрочем, от него внимательного взгляда.

И пусть нападать с его стороны было бы крайне глупо, мы так и не узнали, что стало причиной смерти предыдущих экспедиций. Может, очаровательный правитель втёрся в их доверие и ударил в спину.

Конечно, отвечать на это никто бы не стал, а я не настолько глупа, чтобы обвинять правителя государства в убийстве. Обычно, если им это не сходит с рук, люди его уровня… тихо уходят из жизни. Во время охоты, по случайному стечению обстоятельств или во сне от остановки сердца — это тихая смерть, обвинить в которой просто некого.

И вот вам ещё один интересный вопрос: правитель Кормэйа уйдёт из жизни тихо?

У меня появилось такое чувство, что он читает мои мысли — столь снисходительным стало его самодовольное выражение лица. Но он не стал ничего говорить, просто скользнул и задержался взглядом на Арлим, а затем молча развернулся и вышел, тихо ступая по деревянным осколкам.

Не видя больше смысла медлить, я велела Арли:

— Уходим, — и развернулась, потянулась и коснулась медного чайничка на верхней полке.

Мгновение ничего не происходило, а затем послышался тихий скрежет, и шкаф медленно и сам отодвинулся в сторону, открывая зияющий чернотой узкий проход примерно с человека ростом.

Молчание за спиной меня вот нисколько не трогало, но повернуться всё же пришлось, чтобы выразительно взглянуть на замешкавшуюся сестрёнку.