– И еще кое-что: ты не можешь больше оставаться в этом доме. Найди себе укрытие, в котором тебя никто не сможет найти. Наши противники хитры, они попытаются нас уничтожить.

Он отвернулся и отошел от нее, но затем снова повернулся и произнес с кровожадной ухмылкой:

– Скоро весь Монзинген будет принадлежать ему. И он нас вознаградит. На кровавом празднике мы все напьемся досыта!

* * *

Бывший пастор в оцепенении смотрел на распятие в руках Герхарда. Будто в замедленной съемке оно приближалось к нему.

С бледных губ вампира слетали проклятия, когда он пятился к стене. В его глазах отчетливо читался страх исчезнуть навсегда. Свою духовную власть над Вероникой Бланк он тут же потерял; сейчас им овладела паника. Молодая женщина без сил опустилась на пол рядом с кроватью и тихо стонала от мучительной боли.

Пока врач приближался к вампиру, он подавил в себе все эмоции. Он не думал о том, что совсем недавно вместе с этим человеком боролся со злом. Сейчас он не мог себе позволить никаких слабостей и повторял про себя, что перед ним не Иоганн Фукс. Пастор мертв. А то, что по ночам оживало в его теле, нужно уничтожить.

Герхард загнал его в угол. Вампир уперся спиной в стену. Неожиданно выражение его мертвых глаз изменилось. В них появились насмешка и цинизм, когда он начал кричать врачу:

– Да сделай же это наконец, трус! Это ничего не изменит. Уже скоро Монзинген будет принадлежать ему. Деревня станет его оплотом, и отсюда он сможет рассылать своих слуг во все концы света! Всякий раз, когда наступит тьма…

Фукс истерично захохотал.

– Ему не удастся подчинить себе всех людей. Ему будет дан отпор, и мы оба это знаем. Твой мнимый Повелитель будет низвергнут!

Лицо Фукса пылало гневом:

– Нет! Ему никто не может противостоять! Уже очень скоро…

Приглушенный крик ужаса заставил Герхарда обернуться. Проснувшаяся Катрин увидела пастора и Веронику, скорчившуюся на полу. На полу чернела огромная лужа крови – бутылка с донорской кровью вдребезги разбилась при падении.

Герхард тут же поплатился за свою невнимательность, потому что вампир не стал медлить и попытался использовать свой шанс на спасение.

Он оттолкнулся от стены, вцепился противнику в плечи и швырнул его на пол. Распятие выскользнуло из рук Герхарда и упало рядом с Катрин. Фукс издал победный вопль и накинулся сверху на врача, пытаясь дотянуться до его шеи. Казалось, он обезумел от запаха разлившейся крови.

Вероника зарыдала. Она закрыла лицо руками и стала отползать в сторону, под кровать.

Напряженная борьба продолжалась. При жизни Иоганн Фукс был маленьким полноватым мужчиной за шестьдесят, с весьма скромными физическими возможностями. Но теперь он был не человеком. В своей новой форме бывший пастор обладал почти безграничной силой.

Какое-то время в комнате слышались только стоны молодого врача, боровшегося за свою жизнь, и противный скрип ботинок Фукса по полу.

Катрин воспринимала все происходящее, как страшный сон. Ее сковал ужас. Не способная вмешаться и даже пошевелить рукой или позвать на помощь, она сидела на узкой кушетке и неестественно широко раскрытыми глазами смотрела на мужчин.

Герхард чувствовал, что его силы на исходе. Он повернул голову и посмотрел на Катрин. Его слова едва можно было расслышать:

– Помоги же мне…

Это наконец вырвало молодую женщину из оцепенения. Она схватила лежащее у ее ног распятие. Фукс не обращал на нее никакого внимания, он был всецело занят своей предполагаемой жертвой, думая, что уже практически достиг своей цели.

Катрин поднялась. У нее было странное чувство, как будто она сама стоит рядом с собой и словно зритель наблюдает со стороны, что она делает. Она чувствовала, как согревается в ее руке распятие.

Фукс издал радостный крик, когда Герхард окончательно ослаб и почти перестал сопротивляться. И тут Катрин обратилась к вампиру:

– Пастор Фукс! Что вы здесь делаете?

Ее голос звучал глухо и бесцветно.

Вампир поднял голову. В его глазах появился ужас. И тут же он почувствовал силу распятия. Катрин крепко прижала крест ко лбу Фукса.

Она даже успела с отвращением ощутить, как металл погрузился в дряблую кожу вампира. Девушка быстро одернула руку, и распятие упало на пол. Но это было уже не важно.

Ужасное зловоние, напоминающее запах паленого мяса, вдруг наполнило помещение. Крест оставил на лбу Фукса черный, обугленный след.

Монстр забился в конвульсиях и через несколько секунд упал замертво. Его лицо было бледным, но спокойным – он был освобожден.

Лишь когда Герхард положил руку на плечо Катрин, она поняла, что стоит на коленях рядом с трупом и в упор смотрит на него. Она подняла голову и посмотрела на врача, в глазах которого читалась благодарность за то, что она сделала:

– Все закончилось, он мертв, – тихо произнес он.

Катрин разрыдалась. Герхард сел рядом, обнял ее и укачивал, как ребенка, пока она не взяла себя в руки.

– Вероника, – проговорила она прерывающимся голосом и подошла к подруге, которая все еще сидела неподвижно на полу рядом с кроватью. – Вероника, тебе нужно лечь.

– Мы должны избавиться от Фукса, – сказал Герхард.

– Что ты имеешь в виду?

Он подошел к кровати и помог уложить Веронику.

– Скорее всего, Фукса впустила в больницу дежурная сестра. Если его найдут здесь мертвым, то мы окажемся за решеткой за убийство.

– Но это же смешно! Мы никого не убивали, мы…

– Да кто нам поверит! – нетерпеливо прервал ее Герхард. – До рассвета мы должны его отсюда убрать. Нельзя, чтобы об этом узнала вся деревня. Тогда мы лишимся шанса победить Носферату.

Катрин посмотрела на Веронику, забывшуюся беспокойным сном.

– Хорошо. И что мы должны сделать?

Герхард быстро осмотрел палату, открыл окно и выглянул на улицу.

– Мы на втором этаже. Я положу его на подоконник, он как раз довольно широкий. Тогда мы сможем перетащить его в машину и отвезти в Монзинген.

Герхард сделал паузу и добавил:

– Нам нужно его похоронить.

Катрин кивнула.

– Хорошо, – сказала она. – Я пойду и подгоню поближе машину.

Они кое-как затащили труп в багажник машины, после этого сообщили дежурной сестре о том, что упал штатив с капельницей, и уехали из клиники, когда начало вставать солнце. Город еще спал, они оба смертельно устали, но о том, чтобы отдохнуть и выспаться, им пока думать было рано.

В Монзингене тоже царило полное спокойствие. Никому не было дела до того, что Герхард и Катрин остановились у здания церкви и занесли туда мертвого Фукса.