Телефон, ключи от автомобиля и квартиры, портмоне с деньгами — все собрал в мешок тюремщик. Хоть бы зажигалку оставил! Но и ее туда положил, мешок крепко завязал и ко всем остальным повесил.

— Слушайте, — Иван решил поменять тактику, раз с запугиванием этих бугаев ничего не получилось, — может, договоримся? Не обижу. Перстень вон золотой возьмите!

Не жалко ему было подаренного кольца — свободу он ценил дороже. Иван был слишком молод и свободолюбив, чтобы свои лучшие годы провести в заключении. Лучше бы он в дупле дятлом сидеть остался!

Толстый опричник встрепенулся, на его угрюмой физиономии даже появился проблеск мысли. Только ничем хорошим для Ивана это не закончилось. Толстяк схватил его палец и принялся со всей дури перстень стаскивать!

— Больно же! — опешил Иван, к которому пришло осознание того, что договориться с тюремщиками не получится — они все сами возьмут, что ни предложи.

Камера, куда поместили Ивана, не отличалась комфортным разнообразием от других, мимо которых он проходил. Те же темнота, сырость — вода с потолка капала, за час можно ведро набрать. Вонь несусветная и цепи — ими руки Ивана пристегнули к потолку.

В качестве бонуса, судя по всему, Ивану достался скелет прежнего пленника, скучавший в углу тюремного помещения. Это навело его на мысль о постановочных сценах, и в голове вновь замельтешила мысль о розыгрыше. Он криво усмехнулся и шутливо поздоровался со скелетом.

— Да ладно! — обомлел Иван, которому показалось, что скелет кивнул. Мерещится. — Выпустите меня отсюда! — прокричал он громко, не глядя на сомнительного соседа по камере. — Что за бред вообще?! Эй! Есть хочу! Дайте хоть попить!

Ответом ему стал ручеек, весело сбегающий с потолка прямо перед его лицом. Он попробовал дотянуться до воды, но тюремщики все точно рассчитали — ничего у Ивана не получилось. Изощренная это пытка — смотреть на воду, когда хочешь пить.

— Эй! — тогда прокричал Иван. — Добрыню позовите! — Если не розыгрыш, то дела у него плохи. Слишком красноречиво говорил об этом молчащий в углу скелет. — Эй!

— Не ори… — раздался из противоположной камеры недовольный грубый голос.

Иван замолчал и присмотрелся, для чего, насколько мог, приблизился к решетке. Все что угодно он ожидал там увидеть, кроме того, что увидел.

В сумраке подземелья он смог разглядеть силуэт распятого человека. Пытка водой показалась ему сущим пустяком по сравнению с увиденным наказанием. Мало того что мужика распяли — его еще подвесили к потолку цепями по частям. Иван дернулся всем телом, словно захотел убедиться, что его руки, ноги и поджатый от испуга хвост все еще с ним. Нормальные, не замороженные! Мужику вдвойне не повезло — его руки и ноги были отделены от тела и заключены в куски льда. Те куски и висели на цепях вместе с головой, у которой изо льда торчало только лицо. Оттуда и шел низкий мужской голос.

— Совсем плохо выгляжу? — мрачно поинтересовалось лицо. На внешний вид брутальное, с насупленными бровями, тонкими губами и с глазами, в которых тоже затаился лед равнодушия к собственной участи.

Видимо, мужику надеяться больше не на кого было.

— Что они с вами сделали?! — ужаснулся Иван, примеряя на себя его незавидную участь.

— Разделили, — спокойно произнес пленник. — Заморозили. Обычное дело. — И неожиданно признался: — Нога чешется.

Иван поразился, когда увидел, как внутри льда зашевелились пальцы на отделенной от тела ноге мужика. Едва выдавил из себя:

— Ага… Понял — обычное дело. — На самом деле ничего он не понял. Но очень старался вникнуть в положение. Прикидываться слишком понятливым не было никакой нужды, так что он передумал притворяться и решил докопаться до сути. — А как вы разговариваете?! — поинтересовался Иван, озвучив свою догадку про сказочных персонажей. — Вы кто?!

— Кощей я, — представился мужик самым обычным образом, словно сказал о том, что он Василий Васильевич Васильев.

— Неужели?! — не поверил Иван. — Ну да… тот самый, который над златом чахнет? — И улыбнулся своей шутке. Кощей так посмотрел на Ивана, что тот с ним дальше шутить передумал. — Очень приятно, — спохватился он. — Ваня.

— Да знаю я, кто ты, — устало произнес Кощей. — И откуда знаю… Иван, сын Ильи Муромца. Из другого мира.

Иван растерялся. Откуда Кощей, сидя… вернее, стоя… нет, правильней всего — вися в подземелье, мог о нем слышать? И что они все твердят про Илью Муромца? Не было у Ивана отца. Нет, разумеется, теоретически и биологически он был, как же без него. Но какой тогда другой мир? О чем этот мужик говорит? Кощей он — скажет тоже! Тогда Иван — балерина Большого театра.

— Кощей? — не поверил Иван. — Другой мир?

Хмыкнул Кощей в ответ снисходительно: мол, не у всех такая светлая лысая голова, как у него. Есть непроходимые тугодумы, и один экземпляр сейчас как раз перед ним стоит.

— Тебя там спрятали, и вот ты вернулся, — усмехнулся Кощей, решивший поведать истинную историю Иванова детства. — Ну, милости просим.

— Погодите, — возразил Иван, — если мой мир — другой, то здесь что? Я где вообще?

— Где-где, — повторил Кощей устало. — В Белогорье.

И закашлял после этого — простудился. По идее. Кощей бессмертный, но не вечно же здоровый. Посиди во льду — сразу ангину подхватишь, этот еще держится, и не только на своих цепях. Хоть по виду он очень уставший от жизни старик.

Так и прервалась их содержательная беседа. Иван прижался лбом к решетке и буквально заставил себя вынести неутешительный вердикт:

— Белогорье. Богатыри, Кощей… Я что, реально в сказку попал?!

МЕЧ-КЛАДЕНЕЦ — ДЕЛУ ВЕНЕЦ

Большая скрипучая телега с водруженной на ней клеткой показалась из темноты наступившей ночи. Стражники, охранявшие въездные ворота в княжеский терем, переглянулись. Кого нечистая принесла? В такой тьме путешествуют только самые отчаянные разбойники. Главный стражник поспешил зажечь факел, чтобы хорошенько рассмотреть непрошеных гостей и уже после того запретить им въезд на княжеский двор. Пусть до утра дожидаются, когда все и всех хорошенько рассмотреть можно! Мало ли что.

Факел стражника осветил тесную клетку с направленными внутрь металлическими шипами, между которыми виднелась скрюченная тень. Так обращались с закоренелыми преступниками, если ловить их пришлось на протяжении долгого времени. Словно бы мстили за непослушание. Мол, мы за тобой бегали-бегали по горам и весям, так и ты прокатись в особенной карете: только на кочке потеряешь равновесие — сразу шип тебе в мягкое место. Но тень держалась бодро, хоть и скрючилась порядком.

— Кого привезли? — поинтересовался стражник у сопровождавших клетку соратников, выступивших из темноты. И поднес свой факел ближе к тени. Та дунула на него — огонь погас. — Чур! Чур меня! — испуганно отпрянул главный стражник.