– И ты должна это испытать с тем, кто станет твоим будущим.

– Медицина – мое будущее.

– Это помешает твоим будущим отношениям с мужчиной?

Даже не потрудившись скрыть раздражение, она покачала головой:

– Я замужем за работой, и мне это нравится. Я хочу стать хорошим консультантом. Я работала слишком упорно и слишком долго, чтобы отказываться от всего этого ради отношений, которые не удовлетворят меня так, как моя работа.

– Откуда ты знаешь, если у тебя не было мужчины?

Она поджала губы:

– Я просто знаю, и все.

– Работа не согреет тебя ночами в постели.

– С этим отлично справится грелка. И кстати, какое право ты имеешь задавать мне подобные вопросы? Я не вижу на твоем пальце обручального кольца. Если интернет-отчеты о тебе верны, а ты сказал, что они верны, то у тебя фобия к постоянным отношениям.

Он помрачнел:

– У меня свои причины, чтобы избегать брака.

– А у меня свои. Почему же ты не можешь их уважать?

Франческо сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Почему он не может воспользоваться тем, что предлагает ему Ханна? Он так возбужден, что готов отвезти ее на свою виллу и сделать все, о чем она просит.

Но даже если он примет ее слова за чистую монету и проведет с ней только одну ночь, такая близость запятнает ее репутацию. Она заслуживает лучшего мужчину, чем сын Сальваторе Кальветти, хотя она этого не понимает.

– Пошли отсюда, – сказал он, не в силах находиться с ней в четырех стенах. – Мы едем в магазин.

– Магазин?

– Тебе нужно платье для сегодняшнего вечера.

– Зачем? Что сегодня произойдет?

– Мы поедем в мое казино. Там проходит турнир по покеру, за которым я обязан наблюдать. Ты не должна выглядеть как бродяжка.

Она побледнела от его жестоких слов, но он не стал извиняться.

Бродяжка.

Франческо считает ее бродяжкой?

Он бросил ее в дизайнерском магазине со словами:

– Встретимся на моей вилле. Купи все, что захочешь.

В ее распоряжении он оставил водителя. Ханна до сих пор не понимала, хочет ли она рассмеяться или врезать ему по физиономии.

Ладно, она уделяла мало внимания своей внешности, но никогда не была бродяжкой.

Она покупала новую одежду в Интернете, когда старая начинала изнашиваться. Она выбирала одежду для работы и отдыха. Одежда служила ей средством защиты от холода.

Ее волосы… Ну, у нее не было времени на регулярные стрижки. Если остальные ее коллеги находили время для посещения салонов красоты, то они молодцы. Но ей следовало признать, что последние годы ее волосы выглядят, мягко говоря, несуразно.

Ханна помнила, когда мать впервые разрешила ей и Бет пойти к хорошему парикмахеру. Это был их двенадцатый день рождения, и они обе чувствовали себя взрослыми. Она не могла поверить, что после этого целых пятнадцать лет не делала стрижку и не пользовалась кондиционером. Ханна смутно припоминала, как мать стучала в дверь ее спальни и говорила, что ей пора в парикмахерскую. Но она категорически отказывалась туда идти, ведь Бет с ней не будет.

Выбрав платье, туфли, сумочку и сексуальное шелковое нижнее белье, поглаживая которое, Ханна покраснела, она передала все это менеджеру магазина вместе со своей кредитной картой.

– Синьор Кальветти уже договорился об оплате, – сказала менеджер.

– Я знаю, но я могу заплатить за свою одежду.

– Это очень дорого.

– Я могу себе это позволить. – У нее были деньги на крупные покупки. Ханна не употребляла алкоголь, редко бывала в увеселительных заведениях. Она ежемесячно выплачивала кредит и оплачивала счета, потом совсем немного тратила на еду из полуфабрикатов. Она не водила машину. Она ездила только к родителям в Девон, но каждый раз ее и сестру отвозил туда будущий муж Мелани.

Ее коллеги, особенно одногодки, постоянно жаловались на нехватку денег. У Ханны всегда была заначка.

Несмотря на ее уверенность, менеджер магазина неохотно взяла ее банковскую карту.

– Либо берите мою карту, либо я куплю платье в другом магазине, – сказала Ханна и улыбнулась растерянной женщине. – На карте достаточно средств.

– Но синьор Кальветти…

Ах вот оно что. Менеджер беспокоится по поводу того, что будет, когда Франческо узнает, что его приказ не выполнен.

– Не волнуйтесь. Я скажу ему, что сама настояла на оплате. Он привыкает к моему упрямству.

Меньше чем через минуту покупка была довершена. Сегодня Ханна потратила на одежду больше, чем на весь свой гардероб после окончания медицинского университета.

– Вы не подскажете мне хорошего парикмахера, к которому не надо записываться заранее?

Менеджер пригляделась к волосам Ханны и неуверенно улыбнулась:

– Любовницу синьора Кальветти будет рад принять любой салон красоты в Палермо. Вы хотите, чтобы я сообщила о вашем визите?

Любовница синьора Кальветти… По телу Ханны распространилось приятное тепло.

– Это очень мило с вашей стороны, спасибо. Я скажу Франческо о том, как вы мне помогли.

Через пять минут Ханна покинула бутик с ассистентом из магазина, которая лично сопроводила ее в выбранный салон красоты.

Салон был заполнен женщинами, явно принадлежавшими к элите сицилийского общества. Однако с Ханной обращались как со знаменитостью, стилисты и их помощники заискивали перед ней, наперебой предлагая ей крепкий кофе.

В конце концов, получив счет на оплату, Ханна приложила все силы, чтобы не завопить от ужаса. Передавая менеджеру банковскую карту, она убедила себя, что прическа стоит таких расходов.

После сегодняшнего преображения Франческо никогда не сочтет ее бродяжкой.

Ханна провела за покупками в Палермо так много времени, что Франческо начал сомневаться, не передумала ли она и не вернулась ли в Лондон.

Он мог бы выяснить, где она, просто позвонив охраннику, которому приказал следить за ней, но он каждый раз себя останавливал. Он промаялся почти два часа.

Когда пуленепробиваемый внедорожник подъехал к воротам виллы поздно вечером, Франческо ожидал, что Ханна выйдет из него, нагруженная сумками и пакетами после того, как опустошила его банковскую карту.

Но она выбралась наружу и стала подниматься по крутым ступеням, ведущим к главному входу виллы, будучи по-прежнему в своей уродливой, бесформенной одежде. В руке у нее была сумочка и два пакета, а на ее голове красовался темно-синий шарф.

Она выглядела еще более растрепанной, чем в тот момент, когда он оставил ее в бутике.