Лорд-канцлер скривился, но подозвал слугу, стоявшего на почтительном расстоянии, забрал увесистый кошель и протянул мне:

– Пересчитайте!

Я улыбнулась:

– Ну что вы! Нашим постоянным клиентам мы верим на слово! Желаете забрать картину сейчас?

Канцлер окинул огромное полотно оценивающим взглядом, понимая, что в карету это явно не поместится.

– Доставьте ее к завтрашнему утру!

– Как пожелаете, – выражая почтение, я склонила голову.

Он махнул рукой и направился к выходу. Я подождала, пока двери за ним закроются, и шагнула обратно в портал.

Алганиэль спала на кресле. Я достала договора, сверилась с каталогами, вписала все необходимое и положила на стол. От себя приписала, что дарю картину с сумерками в порту Национальному музею. Отсчитала из кошеля необходимую сумму, добавила туда комиссионные для эльфийки и покинула галерею.

Пабло встретил меня укоризненным тявканьем. Фамильяр не любил, когда я уходила одна на ночь.

– Извини, в галерее ты был бы слишком приметен, – взяла я лиса на руки, зарылась лицом в густую шерсть, чувствуя, как энергия огня перетекает ко мне. Пабло терпеливо висел на руках, ожидая, пока я восполню свой резерв. Я и не заметила, что так опустошила его, поддерживая образ. Иллюзии, в отличие от зелий, давались мне труднее всего. Именно поэтому я не пошла на теормаг, предпочтя факультет зельеварения. Жаль, что закончить его так и не удалось.

Заниматься самоедством мне не позволили. Устав висеть, Пабло прихватил меня за руку.

– Ах ты! – Я выпустила лиса.

Ничуть не смутившись, он подбежал к входной двери и тронул лапой, оставляя очередную царапину.

– Пабло! – взывать к совести фамильяра было бесполезно, пришлось отправиться на прогулку. Свежий воздух и быстрая ходьба сделали свое дело. Вернувшись, я рухнула на кровать и крепко заснула.

Мэтр Дориан О’Шейли сидел за огромным столом. Несмотря на жару, царящую в Нимруде, в кабинете было прохладно – толстые стены Департамента магического контроля, усиленные рядом заклинаний, надежно защищали от любых воздействий магического и немагического характера, в том числе и капризов погоды.

Дориан снял мундир, и теперь он небрежно висел на стуле для посетителей, тускло поблескивая золотым шитьем в полутьме комнаты. Несмотря на то что окна кабинета выходили во внутренний двор, лорд О’Шейли предпочитал держать ставни закрытыми, глупая привычка, оставшаяся с тех времен, когда личного кабинета еще не было, а коллеги, желавшие подставить «зарвавшегося выскочку», уже появились. По мере продвижения лорда О’Шейли по службе их становилось все больше, слишком велика была зависть к мальчишке, легко продвигавшемуся по службе, в отличие от тех, кто просидел в департаменте не один десяток лет. Они все искали того, кто покровительствует молодому лорду О’Шейли, не понимая, что основа успеха заключалось именно в том, что Дориан не сидел.

Выезды на места преступлений, рискованные предприятия, ставкой в которых часто была его жизнь, аналитический острый ум – все это способствовало тому, что лорд О’Шейли стал самым молодым начальником Департамента магического контроля. Зависть сменилась лестью, а недоброжелатели затаились, особенно после чистки, проведенной среди сотрудников.

Дочитав сводку, Дориан отложил документ и потер глаза.

– Пять краж, два убийства, одно из них в приступе ревности, три драки… – Он устало откинулся на спинку стула. Рутина раздражала. В прошлом году была хотя бы авантюра с Тришей.

Патриция Меверрик – дочь министра финансов и подопечная самого Дориана. Разочаровавшись в женихе, она вызвала ураган, который обрушился на столицу, и начальнику Департамента магического контроля пришлось тщательно скрывать истинные причины непогоды. Заодно он воспользовался случаем и отправил девушку подальше от властного отца. То, что начиналось, как шутка, закончилось раскрытием заговора. И Триша сыграла в этом немаловажную роль.

После этого случая министр финансов полгода не разговаривал с Дорианом, а сама Патриция через две недели выходила замуж за лучшего друга мэтра О’Шейли – Ройса Нортлендского, герцога Северных земель и по совместительству декана Йоршадской академии магии.

Правда, сейчас Ройс стал первым проректором. Именно это назначение они две недели назад обмывали в Йоршаде.

Воспоминания о недавнем коротком путешествии повлекли за собой другие – о девушке, которую Дориан обнаружил в постели гостиничного номера. Прелестная мошенница обвела его вокруг пальца, и единственное, что оправдывало начальника Департамента магического контроля, – он был пьян.

Лорд О’Шейли усмехнулся и покачал головой: в последнее время все встречи с единственным другом заканчивались попойкой. В прошлом году из-за этого они чуть не проворонили Тришу, которую пытались похитить. И вот опять… придется изменить привычкам и после свадьбы друга все-таки взять отпуск. Император уже три года намекает на это. До этого момента Дориан отнекивался, понимая, что сойдет с ума от безделья.

– Гости, гости, свежие гости! – Хриплое карканье заставило вздрогнуть. Дориан поднял голову и встретился взглядом с вороном, сидящим на подоконнике.

Фамильяр щелкнул клювом и наклонил голову, косясь на хозяина иссиня-черным глазом:

– Приключения ждут!

– Неужели? – зная, что птица просто так не каркает, Дориан встал и потянулся за мундиром. Надел, застегнул на все пуговицы. Как раз вовремя: в дверь постучали, и секретарь возник на пороге.

– Мэтр О’Шейли, к вам посетитель!

– Кто?

– Лорд-канцлер.

Дориан бросил взгляд на ворона. Корвин нахохлился, всем видом показывая, что не одобряет этот визит. Лорд-канцлер был одним из тех завистников, которые ждали случая, чтобы убрать лорда О’Шейли с поста начальника департамента.

– Пусть войдет!

– Позор! – каркнул ворон в тот момент, когда визитер переступал порог.

И без того хмурый лорд-канцлер окончательно помрачнел.

– Корвин! – прикрикнул Дориан на фамильяра.

В ответ тот каркнул, копируя интонации хозяина.

– У вас наглая птица, мэтр. – Лорд-канцлер подошел к столу и выжидающе взглянул на хозяина кабинета.

– Вы зашли, чтобы сказать мне об этом? – Дориан приподнял бровь.

Лорд-канцлер скрипнул зубами.

– Меня привели к вам иные дела.

– Присаживайтесь. – Лорд О’Шейли кивнул на один из стульев. Какую бы неприязнь начальник департамента ни испытывал к желчному старику, лорд-канцлер обладал большим влиянием и затевать с ним ссору не стоило, по крайней мере до отпуска. – Я вас слушаю.

– Меня обокрали, – выплюнул посетитель и с опаской взглянул на начальника департамента.