Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Враньский дворец стоял на вершине высокой скалы в мрачном и диком ущелье. Подножие утёса с двух сторон омывалось рукавами горного потока. Летом оба они пересыхали, но осенью после дождей и ливней неудержимо прибывала мутная вода и с рёвом низвергалась вниз, громыхая камнями и увлекая за собой целые деревья. Тогда скала превращалась в неприступный остров и пробраться на него можно было только по мосту.
Анка каждое утро водила гусей на ближний луг, отделённый ручьём от лесистой горной гряды, кишащей зверьём.
Первым, высоко закинув голову и шипя на каждого встречного, шествовал гусак Гоготун. Следом за вожаком, переваливаясь, ковыляли гусыни. За ними с прутом в руке едва поспевала пастушка Анка, подскакивая на острых камнях, которые больно кололи её босые ноги.
— Га-га-га! — очутившись на поле, приветственно возглашали гусыни. А гусак Гоготун сейчас же бултыхался в ручей и начинал шнырять по мелководью в поисках чего-нибудь съедобного.
Анка садилась на камень и рассматривала горные поляны и луга. В лесах по горам охотился властитель Враньи князь Бодо. И то собачий лай, то переливы охотничьего рога, а то и крик охотников долетали с гор до слуха Анки.
В полдень из соседнего села доносился звон колоколов, и тогда охотники возвращались во дворец. И всякий раз приносили убитого медведя, кабана или связку лисиц. А случалось, и волки становились добычей князя Бодо. С полдневным звоном колокола охотники, усталые и голодные, по обыкновению торопились назад во дворец к богато и пышно накрытым столам. По их примеру и пастушка Анка вынимала из котомки хлеб и головку сыра. И ела, сидя на камне и не спуская глаз с гусей.
Солнце здесь всегда садилось рано, прячась за дальней горой. Тогда и Анка, насилу выгнав непослушного Гоготуна из ручья, возвращалась домой. Гуси отправлялись в свой сарай. А пастушка, закусив ещё раз коркой хлеба, шла за ними спать на охапке прелого сена.
Так и жила бесприютная сирота. Никто о ней не заботился: что толку, мол, от этой жалкой дурочки.
Один-единственный раз удостоил князь Бодо своим вниманием ничтожное это создание. Но, онемев от страха при виде господина, бедняжка не могла вымолвить в ответ ни слова.
— Ну и пропадай, коли так! — бросил раздосадованный князь. — Заморыш несчастный!
2. Олениха
Шёл конец лета. После ночного ливня вздулись враньские потоки. Пастушка Анка прилегла под кустом и не сводила глаз с гусей, весело плескавшихся в ручье. Куст скрывал её от посторонних взоров и защищал от солнечных лучей. Он был её любимым домом, и только здесь она и чувствовала себя в безопасности. Не достать её тут было стражникам князя Бодо, дразнившим её Гоготуновой сестрой. Не погнать на непосильную работу, не наградить тумаком, как там наверху, во дворце. Девочка отдыхала, невидимая в тени ветвей, наблюдая из-под них за всем, что делалось вокруг.
Вдруг послышались окрики и звяканье цепей. Это стражники угоняли в темницу провинившихся княжеских подданных.
Потом появилась княгиня — она шла на прогулку с маленьким мальчиком. Ему было лет девять, и не было сомнений, что это молодой князь Ульрик. Щёки у него румяные, глаза и волосы чёрные, а сам он стройнее ели. При нём была собака, в руках он нёс лук. Решил, наверное, кого-нибудь подстрелить. Придёт время, и он тоже станет отличным охотником. Княгиня с Ульриком скрылись в роще. Оттуда до пастушки доносились пение и боевые кличи маленького князя.
Солнце уже клонилось к западу, когда раздались оглушительный лай собак и крики охотников. Охотники за кем-то бежали через рощу к ручью.
И только было Анка собралась выбраться из своего укрытия и выгнать гусей из воды, как кто-то подскочил к её кусту. Это была раненая олениха. Охотники её преследовали. Олениха замерла перед Анкой и смотрела на неё своими огромными глазами. Она как будто бы молила девочку о защите и помощи. Анка ласково её погладила, вылезла из-под густых ветвей и спрятала в своём укрытии.
На другой стороне ручья столпились охотники с князем Бодо и множество собак. Князь Бодо негодовал на вздувшуюся воду, Не дававшую ему возможности перейти на другой берег.
— Эй ты, пастушка, куда побежала олениха?
Анка не хотела лгать, но жалко ей было олениху. И она ничего не ответила.
Разгневался князь Бодо:
— Слышишь ли ты, ободранка! Куда девалась олениха?
Анка молчала.
Князь покраснел от злости, словно рак.
— Был бы я рядом, я бы тебе рёбра пересчитал. Ответишь ты или нет, Гоготунова сестрица?
Но Анка ни слова в ответ. Вскипел князь Бодо. Поднял камень и швырнул им в девочку. И угодил ей в голое колено. Камень разодрал кожу, потекла кровь.
Тут где-то в стороне залаяли собаки.
— Должно быть, там олениха! — крикнул кто-то, и все охотники бросились вниз по ручью.
3. Гусак Гоготун
Охотники ошиблись. Олениха по-прежнему скрывалась под Анкиным кустом и дрожала, съёжившись от страха. А девочка, позабыв про собственное колено, прихрамывая, приковыляла к ручью, зачерпнула пригоршню воды и понесла к кусту. Она напоила олениху и промыла ей раны. Олениха не шелохнулась и только всё смотрела на Анку своими огромными добрыми глазами.
— Я полечу тебя, лежи тут, я тебя полечу, — шептала пастушка.
Но олениха, передохнув и дождавшись, когда собачий лай замер вдали, вскочила, выбралась из своего укрытия, перемахнула через луг и скрылась в роще.
— Га-га-га-га-га, в лес удрала. Ге-ге-ге-ге-ге, не найти её нигде! — насмехался над Анкой гусак Гоготун.
Пастушка его прекрасно поняла, но ничуть не обиделась. Она села у ручья и стала промывать свою рану. А гусак зашипел:
— Го-го-го-го, что с коленом у неё?
Пастушка ему:
— Выходи из воды, пойдём домой! А гусак:
— Гу-гу-гу-гу, зададут тебе вверху! Оставайся тут в лесу!
Побледнела Анка. Посмотрела вверх на дворец: князь со своими стражниками уже вернулся домой. Посмотрела на горы: там в лесу медведи и волки. Во дворце ждут её побои и ругань, в горах — страх, голод и холод.
Подумала сирота, что всё же во дворце ей будет лучше. И снова окрикнула Гоготуна, чтобы он поторапливался, пора возвращаться во Вранью. А гусак переплыл на ту сторону ручья и прогоготал ей оттуда:
— Гы-гы-гы-гы, лучше в горы уходи!
Напрасно звала