– Это и есть твоя «Бригантина». Так ты называл свою дачу. Надеюсь, тебе здесь понравится.

– Уже нравится, если бы не заборы и не решетки.

– Без них нельзя. Жулья слишком много развелось, а здесь не мало дорогих вещей.

Входная дверь оказалась не запертой, и Антон ввел меня в дом. Внутри он показался мне куда больше, чем снаружи. Огромный холл, устланный мягким ковром, посредине круглый стол невероятных размеров, окольцованный глубокими мягкими стульями с высокими спинками. Вдоль стен стояли кресла, а между ними – светящиеся аквариумы с пестрыми рыбками. В холле находилось несколько дверей и три лестницы. Одна широкая по центру и две по обеим сторонам.

– Куда же нам идти? Сколько здесь комнат?

– Внизу гостиная, столовая, бильярдная и комнаты для прислуги. На втором этаже три спальни, твой кабинет и кинозал. Выбирай для себя любую спальню.

– Тесновато для одного. Ты будешь жить со мной?

– Нет. У меня квартира в Москве. Я должен находиться рядом с офисом компании. Сейчас там жарко. Слишком много дел.

Я направился к центральной лестнице и поднялся на второй этаж. Антон прихрамывал следом, не мешая мне самому знакомиться с хоромами.

Спальню я выбрал себе сразу. Может, она и не была лучшей, но мне она приглянулась своим уютом. Кабинет меня удивил. В нем не было книг. Пустые стены, тяжелый резной стол, удобное рабочее кресло. По центру на наборном столике, вокруг которого стояли кожаные кресла, диван и пуфики, – ваза с цветами.

– Здесь нет компьютера?

– Ты привык отдыхать на «Бригантине», а не работать. Кабинет – формальность для редких деловых встреч.

– Пришли мне сюда хороший компьютер с набором разнообразных программ.

– Хорошо. Завтра же привезут, а специалист тебе все наладит.

– И красивые умные игрушки тоже.

– Я уже понял твои интересы.

– Ты говорил о кинозале. Что это такое?

Он провел меня в соседнее помещение. Здесь висел большой экран, полки с кассетами и дисками, звуковые колонки и видеоаппаратура.

– Это плазменная панель. Очень дорогая штука. Комплекс называется домашним кинотеатром. Тут собрано больше трех тысяч фильмов. Ты всегда был неравнодушным к кино, но теперь сможешь получать все прожитые впечатления заново. Развлечений в доме хватает. По словам доктора Розина, ты должен пройти реабилитацию. Покой, тишина и удовольствия, никаких отрицательных эмоций.

– Я хочу посмотреть город. И сменять одну золотую клетку на другую не имеет смысла. Мне нужны впечатления.

– Конечно. Но в разумных дозах. В ближайшее время я свожу тебя в какой-нибудь приличный ресторан, а потом покатаю по Москве. Ну а теперь вернемся вниз. Я познакомлю тебя с прислугой и уеду. У меня море дел на фирме.

– Зачем мне прислуга?

– Ты и раньше не обходился без посторонней помощи, а сейчас и подавно. Кто-то должен готовить обед, подавать на стол, убирать, мыть, покупать продукты, ухаживать за садом, стелить тебе свежее белье, стирать. Не забывай, у тебя больные руки.

– Кстати, о руках. Найди мне другие перчатки. Эти слишком жесткие, карябаются.

– Без вопросов.

Мы спустились вниз. Там нас уже ожидали двое. Немолодая женщина, очень опрятная, поседевшие волосы убраны в пучок, очки и доброе приветливое лицо с умными серыми глазами. Второй представитель обслуживающего персонала мне сразу не понравился. Плечистый парень с длинными волосами, лет тридцати, в джинсах, кроссовках, в помятой рубахе навыпуск, со сбитым набок носом и заячьей губой, прикрытой рыжими усами.

– Познакомься. Элина Львовна. Твоя экономка. Она одна будет вести дом.

Учительница математики, вдова, на пенсии. Живет в поселке за лесом. Будет приходить утром к завтраку, а уходить после ужина, когда ты поймешь, что тебе больше не понадобится ее помощь.

Женщина улыбнулась и подала мне руку.

Я просто прикоснулся к ней. Ее улыбка сползла, как только она увидела черную перчатку.

– А это Эрик Брылев. Он будет жить здесь в надстройке над гаражом. Гараж в саду, ты еще его увидишь. Эрик тоже универсал. Его обязанности вне дома. Он механик, шофер, садовник и сторож. Все в одном флаконе, как говорится.

– Стен с решетками мало. Ладно.

– Одному тебе оставаться в доме нельзя, а Эрик парень расторопный. Бывший десантник.

– Это точно, – подтвердил мой телохранитель и улыбнулся.

Он еще ко всему прочему был щербатым.

– Свой распорядок дня ты определишь сам, – продолжал Антон. – Элина Львовна к нему подстроится.

Адвокат глянул на часы.

– О, мне пора. Располагайся, осматривайся, здесь все твое, ты единственный хозяин. Распоряжайся по-своему, как тебе заблагорассудится.

Антон кивнул всем и направился к машине.

– Сделайте мне легкий ужин, Элина Львовна, и я вас более не задерживаю. Завтрак в девять утра.

– Хорошо, – тихо и покорно ответила женщина.

Я поднялся в свою спальню. Здесь уже успели растопить камин. К вечеру резко холодало. Начало октября – время дождей, но на улице стояла сухая и относительно теплая погода. Солнце уже не грело так, как месяц назад. Большая часть листьев пожелтела, но они еще крепко цеплялись за ветки деревьев. Ветерок дул трепетно, легко, и погоду можно назвать поздним бабьим летом, а не осенью, какой она мне представлялась по кино.

Я присел в кресло у камина и глянул на огонь. Пламя и тлевшие угли вызвали во мне неприятные ощущения, будто угрожали своими алыми языками. Я встал и отошел к окну. Уже стемнело, слабый лунный свет падал на макушки деревьев и цветочную клумбу под окном, выкрашивая все ровным голубым цветом.

Невероятно. Неужели я когда-то жил в этом доме? Чужое, незнакомое мне место. Правда, куда ни глянь, близкого и родного найти не удастся, кроме, пожалуй, своей больничной палаты, с которой началось мое теперешнее прошлое.

Жизнь по второму кругу. Возможно, подсознание мною все же управляет, но я сам об этом ничего не знаю. Такие тонкости мне пока не по силам. К чему оно меня приведет? Я едва стоял на ногах от усталости. Слишком много впечатлений для одного дня.

В дверь постучали, и на пороге появилась Элина Львовна с подносом. Пока я ел, она постелила постель и положила сверху свежую пижаму. Я поблагодарил ее, она забрала поднос, и мы простились до завтра.

Мне стоило немалых трудов переодеться самому. Этого я еще не делал ни разу. Мне вообще не приходилось менять одежду без помощи Риты или санитара, если я принимал ванну.

Перчатки мне действовали на нервы, но снимать я их не решался. Можно сказать, я родился в перчатках, и они стали для меня тем же самым, что и трусы.

Наконец я улегся в огромную широченную постель и погасил свет. Усталость и сон как рукой сняло, едва меня окутала темнота. Луна довольно ярко освещала часть комнаты, и я отчетливо различал разные предметы, но все же ночь оставалась ночью. Я заставлял себя силой победить страх перед мраком и терпел. Стоило включить свет, и я тут же уснул бы, но я этого не делал, чувствуя, как учащенно бьется мой пульс.