Самсонов понимал, что Дремин прав, поэтому только сделал знак продолжать.

– Четверо оставшихся: Бокатов Денис Дмитриевич, Работов Федор Дмитриевич, Анисимов Борис Борисович, Иртемьев Кирилл Кириллович. Мне удалось разузнать о них кое-что, но про импотенцию выяснить ничего не удалось, это информация конфиденциальная. С травмами гениталий никто из этих четверых в больницу не обращался. Первый женат…

– Погоди, – прервал Самсонов, – а почему такие странные отчества? – Он забрал у Дремина листок с фамилиями. – У Бокатова и Работова совпадают, а у Анисимова и Иртемьева – созвучны именам.

– Я тоже обратил внимание, – кивнул Дремин. – В детдоме мне это объяснили так: когда ребенок поступает в приют анонимно, без сопроводительной записки и документов – проще говоря, когда его находят на обочине или подбрасывают, – фамилию и имя придумывают в приюте, и тогда они дают мальчику отчество того сотрудника, который оформляет поступление младенца. Как случилось с Бокатовым и Работовым. Если же ребенка отдает в приют мать, а сведения об отце не указывает, то отчество дается созвучно имени. Это случаи Анисимова и Иртемьева.

– Ясно. Так что ты узнал про этих четверых?

– Не так уж много. Времени маловато было. – Дремин откашлялся. – Итак… Бокатов женат, двое детей, работает автослесарем. Никаких приводов в полицию, судимостей и всего такого прочего. Чист, как стекло после дождя. Живет в квартире, за которую они с женой выплачивают ипотеку, осталось три года. Работов отбывает срок в «Крестах» за попытку вооруженного грабежа, до этого был судим за угон автомобилей.

– Сколько он сидит уже? – вставил Самсонов.

– Два года, так что убить Симохину и Пахомову никак не мог.

– Забудем о нем.

– Как скажешь. Следующий – Анисимов. Не женат, детей нет, живет в однокомнатной квартире, за которую год назад выплатил ипотеку. Вот он довольно любопытный экземпляр. Дело в том, что еще в детдоме он выпал из окна второго этажа во время игры в догонялки.

– И что, ему при этом член оторвало? – усмехнулся Коровин.

Самсонов недовольно посмотрел на следака, но тот этого не заметил. Просто закурил очередную сигарету и, прищурившись, уставился на Дремина. Тот изобразил кривую ухмылку и продолжал:

– Анисимов упал на грузовик, который привез для детдомовской столовки еду, и сломал ногу. Также повредил левое яичко. Что-то там у него перекрутилось. Это мне удалось узнать из медкарты в городской больнице, куда его отправили. Сведения сохранились в архиве, и мне пришлось проторчать там минут сорок, пока откопали его карту.

– Молодец, – дежурно похвалил Самсонов. – Дальше что?

– Яичко пришлось удалить, но операция прошла успешно. Нога тоже срослась, правда, возможно, осталась небольшая хромота. Это все.

– С тех пор Анисимов обращался в поликлинику или больницу по какому-нибудь поводу?

– В эту – нет. По месту жительства – наверняка. Но до нее руки у меня не дошли. Впрочем, если у него возникли проблемы с потенцией, он ходил в специализированную клинику.

– Это если не было осложнений после травмы, – возразил Самсонов.

– Ладно, я этим займусь.

– Как у него в плане криминала?

– Был в прошлом году задержан в пьяном виде, голый, на Пулковском шоссе. Наложен административный штраф.

– Все?

– Все. Теперь про Иртемьева. Он работает воспитателем в детдоме, где рос. В разводе, трое детей, из них один приемный. Живут с матерью. Судимостей, приводов, арестов не имеет.

– Ты с ним встречался?

– Конечно. Он мне и объяснил про отчества.

– Как он тебе показался?

– По-моему, отличный мужик. И точно не импотент, раз двоих детей родил.

– Расспросил его про Симохину и Пахомову?

– Само собой. Но он не смог их вспомнить. Они не дружили.

– Жаль. А с кем Анисимов играл в догонялки, когда выпал из окна?

– Не знаю. С какими-то девчонками. Их имена никто не смог вспомнить. Думаешь, он мог свалиться из-за них?

– Почему бы и нет?

– И винить их в своей травме?

– Было бы логично.

– Я постараюсь это выяснить.

– Давай-давай.

– Зато Иртемьев сказал, что никто из парней не приставал к девчонкам, во всяком случае, ничего такого, чтобы можно было говорить об агрессии. Обычные детские шуры-муры.

Самсонов встал.

– Ладно, – сказал он, обведя подчиненных взглядом, – на сегодня достаточно. Встречаемся завтра и прорабатываем женщин. Это на мне и тебе, – Самсонов кивнул Коровину. – Андрей займется травмой Анисимова. Были ли осложнения, как звали девочек, с которыми он играл, когда выпал из окна. Как повел себя, вернувшись в приют из больницы. Обвинял ли кого-нибудь. И надо узнать, кто из работавших в приюте помнит Симохину и остальных. Наверняка кто-то уволился, кто-то вышел на пенсию. Поговори с ними. – Самсонов повернулся к Морозову: – Юра, ты выяснишь, не обращались ли женщины из нашего списка за помощью к психологам, психиатрам, не лежали ли на реабилитации в соответствующих клиниках, не было ли у них случаев нападения, изнасилования и так далее. В общем, если у нас есть на них хоть что-то, я должен это знать. Конечно, информация об обращениях к психологу конфиденциальна, но вдруг что-нибудь всплывет. Попытки суицида, например. Начни проверять с самого детства. Подними документацию службы охраны детства и вообще всех учреждений, с которыми сотрудничал приют. Понятно?

– Предельно, – отозвался Морозов, быстро записывавший инструкции. – Но на это уйдет весь день. Как вы будете допрашивать этих женщин, ничего про них не зная?

– Ничего страшного. Потом посмотрим, кто из них что скрыл. Или, наоборот, рассказал. Все, свободны до завтра. – Самсонов кивком отпустил сотрудников, и они начали расходиться.

К старшему лейтенанту подошел Дремин.

– Не хочешь перекусить поблизости? – спросил он. – Мы с женой переезжаем в Пушкин, может, слышал?

– Слышал, поздравляю.

– Выгадали при обмене лишнюю комнату. Сейчас пакуем вещи, и дома такой бардак, что готовить невозможно. Кухня разобрана, и… – Дремин махнул рукой. – В общем, я приглашаю.

– Пошли, – согласился Самсонов. – Я вообще один живу, готовлю редко. Правда, если уж готовлю, то стараюсь не ударить в грязь лицом. Но чаще, конечно, по ресторанам да кафешкам хожу.

В небольшом ресторанчике по соседству с полицейским управлением они заняли столик в дальнем углу. Самсонов любил, когда хотя бы с двух сторон есть стены – так он чувствовал себя спокойнее.

Дремин заказал жареного карпа и картошку по-деревенски. Самсонов – курицу-гриль со спаржей и овощной салат. Дремин взял кофе со сливками, а старший лейтенант – зеленый чай.