Из-за прилавка за неожиданным посетителем наблюдал дородный мужчина с невероятно огромным пивным животом, и, глядя на него, Джек решил, что он, наверное, является настоящей машиной по поглощению спиртного. Хозяин магазинчика был во фланелевой рубашке и жилете, из которого торчали клочья пуха. Он заряжал револьвер.

– Что вы хотите? – спросил он у Колклу.

– Патроны для двенадцатого калибра и…

– Извините.

– Все закончилось?

– Я больше не продаю боеприпасы.

Позади прилавка стояли пустые ящики для оружия.

– Знаете что, возьмите это. – Продавец засунул руку под прилавок и достал охотничий нож в футляре. – Больше я ничего не могу вам предложить. За счет заведения.

Джек подошел к прилавку:

– У меня уже есть нож.

– Какого образца?

– Швейцарский, армейский.

– Ну, если шибко повезет, прикончите им какого-нибудь ублюдка…

Колклу взял с прилавка большой «боуи»:

– Спасибо.

Хозяин магазина закрыл цилиндр и начал снаряжать обойму.

– Вы решили остаться? – спросил его Джек.

– Считаете, что я из тех, кто позволит каким-то уродам прогнать меня из моего родного города?

– Вам стоит подумать о том, чтобы уехать. Они стерли Дуранго с лица земли.

– Я подумаю.

В этот момент кто-то принялся отчаянно колотить в дверь магазинчика, Колклу обернулся и увидел, что Ди машет ему рукой, показывая, чтобы тот быстрее выходил.

Джек распахнул дверь и услышал рев двигателей – грохочущую симфонию, которая с каждой секундой набирала силу, приближаясь к ним. Это было что-то вроде первых мгновений перед началом автомобильной гонки.

– Они здесь, – сказала миссис Колклу.

Когда ее муж собрался открыть свою дверцу машины, на южной окраине города раздались выстрелы, затем послышались крики людей, а в следующее мгновение конвой свернул на Грин-стрит. Джек запрыгнул в «Дискавери», выехал с парковки и нажал на педаль газа. Мимо проносились заправочные станции, отели, рестораны и магазины сувениров. Не обращая внимания на дорожные знаки, Джек на скорости семьдесят миль в час проскочил здание суда на северной окраине города. Там дорога резко свернула, и он ударил по тормозам. Шины отчаянно завизжали в ответ.

– Ты знаешь, куда ехать? – спросила Ди.

– В некотором смысле, – буркнул он в ответ.

За городом асфальт закончился, и дорога стала грунтовой, но она была достаточно гладкой и широкой, чтобы позволить Джеку гнать «Дискавери» на скорости шестьдесят миль в час. На протяжении нескольких миль она шла над рекой, а дальше – по высокогорной долине. Мимо проносились заброшенные шахты, а со всех сторон высились горы, и их острые пики вонзались в черные тучи. В зеркале заднего вида водитель заметил облако пыли. Оно находилось примерно в миле у них за спиной, и когда Колклу прищурился, то сумел разглядеть около полудюжины пикапов.

Они промчались мимо очередной полуразрушенной шахты и пересекли еще один город-призрак.

Дальше дорога стала каменистой, крутой и узкой.

– Джек, прибавь скорость, – попросила Ди.

– Если я поеду быстрее, мы свалимся в пропасть, – возразил водитель.

Наоми и Коул отстегнули ремни безопасности, и теперь оба, стоя на коленях, смотрели в заднее окно на преследовавшие их пикапы.

– Дети, пригнитесь, – велел им отец.

– Зачем? – не оборачиваясь, заспорила Ней.

– Потому что я не хочу, чтобы вас застрелили, Наоми.

– Джек, быстрее! – нервно заерзала на сиденье миссис Колклу.

– Они что, будут в меня стрелять, папа? – подал голос мальчик.

– Они могут, Коул.

– Почему?

Почему…

Дорога стала просто ужасной. Между правыми колесами «Ровера» и несуществующей обочиной оставалось всего несколько дюймов. А дальше начиналась пропасть глубиной примерно сто пятьдесят футов, по дну которой бежала река с белыми барашками пены.

– Папа, мне холодно, – пожаловалась Наоми.

– Я знаю, солнышко. Мне очень жаль, – только и мог сказать ее отец.

И тут на ветровом стекле появились первые снежинки. Вдалеке виднелся знак – рядом со словами «Коричный перевал», вырезанными на деревянной дощечке, была нарисована стрелка, показывавшая на дорогу, которую и дорогой-то нельзя было назвать, – так, узкая полоса, засыпанная камнями, уходившая по склону горы куда-то в небо.

Джек повернул, и ветер начал задувать снег в открытые окна. Они поднимались вверх в нескольких сотнях футов над другой дорогой, над кронами деревьев, и когда их автомобиль миновал очередной крутой поворот, из дымки внизу появился большой отряд пикапов, чьи фары разрисовывали падающий снег яркими треугольниками.

Ди взяла с приборной панели бинокль, высунулась из окна и принялась вглядываться в долину. Но ее муж и без бинокля видел, что пять пикапов свернули в сторону Коричного перевала.

– Почему один остановился? – спросил он в следующую минуту.

– Понятия не имею. Сейчас посмотрю, – сказала Ди. – Наружу вышел мужчина.

– Что он…

– Все вниз.

– Что происходит?

Что-то ударило в «Ровер», и Джек на мгновение решил, что колесо налетело на камень, но уже через секунду по горам прокатилось эхо выстрела.

– Быстро ложитесь на пол! – скомандовал он.

«Дискавери» сотрясался и раскачивался, когда Джек на скорости десять миль в час маневрировал на тропе, пытаясь объехать самые острые камни. Окно возле того места, где сидела Наоми, разлетелось вдребезги, и все дружно вскрикнули. Джек позвал дочь, и та ответила, что с нею все в порядке.

Новый ружейный выстрел раздался, когда они добрались до основания туч, и Колклу подумал: «Они целятся в шины». Эта вторая пуля пробила дверь со стороны Ди и прошла сквозь его сиденье всего в нескольких дюймах от его спины.

Туман стал гуще, и мокрые камни покрылись льдом. Снег таял и стекал по ветровому стеклу, попадал внутрь машины через открытые окна. Джеку показалось, что он услышал еще один выстрел, приглушенный шумом двигателя, но когда мужчина посмотрел в окошко Ди – туда, где в нескольких сотнях футов внизу должна была находиться долина, – то увидел лишь голубой туман, испещренный снежинками, которые кружились и падали, сбивая его с толку.

Они поднимались вверх по склону. Постепенно дорога стала лучше. Ди и дети по-прежнему лежали на полу, а Джек постоянно бросал взгляды в зеркало заднего вида, стараясь разглядеть фары машин-преследователей.

– Мы уже можем встать с пола? – спросил Коул.