– Девятнадцать лет, – ответил хорек, давая понять, что очень этим гордится.

– Что ж, если хочешь увеличить свой срок службы до девятнадцати лет и одного дня, то веди себя получше. Потому что я девятнадцать с лишним лет вынюхиваю то, что от меня пытаются скрывать, поэтому добыть общественно доступную информацию от куска говна в мундире мне не составит особого труда. А ты как думаешь?

Хорек поискал взглядом полицейского, который неторопливо направлялся к кофейне.

– Да ладно, – сказал Лэм. – Прежде чем он до нас доберется, я успею сломать тебе нос.

Ничто во внешности Лэма не указывало на то, что он способен на стремительные движения, но все его существо как бы намекало, что не стоит отметать такую возможность. Он уставился на физиономию хорька, где отражалась борьба мыслей, и яростно зевнул. Когда лев зевает, это не значит, что он устал. Наоборот, он просыпается.

– Вторая платформа, – сказал хорек.

– Проводи меня, – сказал Лэм. – Я ищу шляпу.

В Сент-Джеймсском парке Уэбб вручил Луизе и Мину розовую картонную папку, запечатанную наклейкой, и удалился. Луиза с Мином направились в Сити, но сначала решили обойти вокруг озера – проверить, не сократит ли это путь.

– Если бы он еще раз заявил про ПЕВ, я бы сказала «лол», – усмехнулась Луиза.

– Ага… Что? А, ну да. Неплохо, – рассеянно ответил Мин.

– Колесо еще крутится, но хомячок давно издох, – заметила Луиза.

В подтверждение этого Мин хмыкнул.

Она взяла его под руку – в конце концов, всегда можно сказать, что по легенде они пара. На камне посередине озера пеликан расправлял крылья, напоминая зонтик для гольфа, занимающийся аэробикой.

– Ты по утрам много каши ешь? – спросила она.

– В каком смысле?

– Я думала, ты сейчас его вызовешь на борцовский поединок.

Он смущенно улыбнулся:

– Ну… он меня достал.

Луиза тоже улыбнулась, но про себя. За последние месяцы Мин изменился, и она знала, что стала причиной этому. С другой стороны, она отдавала себе отчет, что причиной могла стать любая другая женщина: в жизнь Мина вернулся секс, что кого хочешь подбодрит. Его жизнь, как и жизнь Луизы, покатилась под откос несколько лет назад; для Мина переломный момент наступил, когда он забыл в вагоне метро диск с секретной информацией. Побочной жертвой этого стал распавшийся брак. Что касается Луизы, то она провалила слежку, из-за чего на окраинах Лондона появилось огнестрельное оружие. Однако пару месяцев назад Луизе и Мину удалось избавиться от ступора и завести роман, что как раз совпало с тем временем, когда к жизни ненадолго вернулась и Слау-башня. С тех пор все успокоилось, но оптимизм не угас. Луиза и Мин предполагали, что у Джексона Лэма появился реальный шанс надавить на Диану Тавернер, которая хоть и не стала его марионеткой, но признала, что за ней должок.

Что давало Лэму определенную власть.

– Уэбб – тот самый, кого Ривер сбил с ног?

– Ага.

– Странно, что он снова на ногах.

– По-твоему, Ривер такой крутой?

– А по-твоему – нет?

– Не то чтобы очень.

Луиза хохотнула.

– Что?

– Ой, да ты так небрежно плечом дернул, когда это сказал. – Она карикатурно изобразила его жест. – Типа, да уж не круче меня.

– Ничего подобного.

– Да-да. – Она снова дернула плечом. – Вот так. Будто ты сильнее всех на свете.

– Неправда. Я просто имел в виду, что Ривер, конечно, ловок, но не настолько, чтобы заставить Леди Ди избавиться от своего мальчика на побегушках.

– Все зависит от того, как именно этот мальчик ему насолил.

Они обогнули озеро. По лужайке бродили две противные птицы на здоровенных лапах, а неподалеку скользил по воде черный лебедь. Сердитый.

– Ну и как тебе задание?

Луиза пожала плечами:

– Присмотр. Ничего особенного.

– Зато из офиса выберемся.

– Наоборот, надолго там застрянем. Придется рапорты писать. Интересно, что скажет Лэм?

Мин остановился. Луиза, которая все еще держала его под руку, тоже остановилась. Вдвоем они смотрели, как лебедь патрулирует волнующуюся кромку озера и без предупреждения тычет клювом в воду; лебединая шея на миг стала полоской черного света в глубине.

– Черные лебеди, – сказала Луиза. – Я про них недавно где-то читала.

– В меню еды навынос? Фу, гадость какая.

– Веди себя прилично. Дело было в воскресенье. Есть такое выражение, «черный лебедь», – сказала она. – Означает экстремальное непредсказуемое событие со значительными последствиями. Но такое, которое в ретроспективе выглядит очевидным и объяснимым.

– Ага.

Они пошли дальше. Немного погодя Луиза спросила:

– Интересно, о чем ты размышлял? Ну, когда задумался?

– Вспомнил, что в прошлый раз, когда нас подключили к операции Риджентс-Парка, то хотели подставить.

Черный лебедь снова изогнул шею и погрузил голову в воду.

Ширли Дандер взяла картонный стаканчик с кофе, обнаружила, что он остыл, и все равно сделала глоток.

– А Стэндиш? – спросила она.

– Леди Кэтрин… – Маркус правой рукой поднес к губам воображаемую бутылку. – Она любит выпить.

Что-то не складывалось. Кэтрин Стэндиш вроде бы постоянно была на взводе, а забавные старомодные наряды делали ее похожей на постаревшую и разочарованную Алису в Стране чудес. Но Маркус ничуть не сомневался в своих словах.

– Ну, она сейчас в завязке. Давным-давно, наверное. Но если я разбираюсь в пьяницах, а я многих знавал, то в свое время она и меня, и тебя вырубила бы вмиг. По очереди.

– Ты говоришь о ней, как о боксере.

– Так ведь настоящий алкоголик относится к выпивке будто к драке. Ну, мол, выстоит только один. А алкоголик всегда считает, что выстоит именно он. А в данном случае – она.

– Она же завязала.

– Все алкаши так думают.

– А Картрайт? Он завалил Кингс-Кросс.

– Да, знаю. Я видел запись.

Видеозапись катастрофической учебной операции Ривера Картрайта, проведение которой вызвало панику в час пик на одном из главных вокзалов Лондона, до сих пор использовали в тренировочных целях, к глубокому Риверову сожалению.

– У него еще дед легендарный. Дэвид Картрайт, знаешь?

– Я его не застала.

– Он же дед Картрайта. Никто из нас его не застал, – сказал Маркус. – Был шпионом в Средние века. Между прочим, до сих пор жив.

– Вот и славно, – сказала Ширли. – Иначе в могиле извертелся бы. Ну как же, Картрайт – и угодил к слабакам. Хромой конь. В общем, все такое.