А я никогда не доверяла модникам.

— Ты туда плюнул? — ткнула пальцем в подношение.

— Обижаешь. — Влад сел и забрал с подноса свой кофе. — Я некромант. Мне достаточно просто посмотреть, чтобы что-то протухло.

— Кофе! — радостно пискнула Решка и утащила вторую кружку. — Ммм… вкуснота. Спасибо, Влад. Кстати, приятно познакомиться. Я — Перпоцдра.

Печенье встало поперек мертвой глотки Спайка. Дракон судорожно закашлялся и принялся бить себя в грудь когтистой лапой.

— И, прежде чем ты сделаешь ошарашенное лицо и переспросишь «Как? Как?», я с большим удовольствием повторю, — продолжила как ни в чем не бывало Решка. — Перпоцдра — первый поцелуй дракона.

Кашель драколича приобрел истеричный характер и стал больше напоминать смех престарелого курильщика.

— Еще у меня есть брат Препри — прекрасный принц и сестра Вздыхюндева. Как видишь, принцип наречения в нашей семье прост и понятен.

— Креативно, — осторожно кивнул некромант.

— Не то слово, — просияла Решка. — Мой папа — военный, а мама — авантюристка!

— Домохозяйка, — вмешалась я, глядя на живительный напиток, все еще томящийся в ожидании на подносе.

— Что в принципе одно и то же, — авторитетно заявила Решка. — Потому что только авантюристка с бездной количества свободного времени и любовью к сказкам может придумать чушь в качестве имени. Но ты можешь звать меня Решка. Прикол сложных имен в том, что можно выбрать любое подходящее… Еще раз спасибо за кофе. Кейт, прекрати уже гипнотизировать кружку взглядом и начни наслаждаться. Он без добавок, я проверила будущее. Кстати, Влад, когда ты принесешь плакат?

— Плакат? — вконец опешил голубоглазый некромант.

— Какой плакат? — прекратил имитировать приступ неконтролируемого удушья драколич.

Решка захлопала ресницами.

— Ну тот самый, который ты подарил Кейт, чтобы она могла каждое утро любоваться твоим загорелым телом в красных плавках.

Моя рука, все-таки решившаяся взять вражеское подношение, дрогнула. Черная жидкость качнулась, плеснула через край и попала на кожу. Зашипела и через мгновение испарилась, оставив некрасивый след.

— Или ещё не подарил? — несколько неуверенно продолжила ясновидящая, уже понимая, что сболтнула лишнее. — Извините, я не должна была этого говорить.

Драколич громко заржал и забил лапой по столу.

— Беру свой непочтительный вяк обратно, Владька, ты прекрасно осведомлен о концепции глумления! Плакат! Нет, ну надо же! Плакат, ой, я сейчас разрыдаюсь от смеха!

А некромант наклонился ближе и хрипло добил:

— Я даже припоминаю подходящую фотографию.

— Ха. Ха, — раздельно произнесла я, всем видом демонстрируя, что думаю по поводу плакатика с полуголым Владом на стенах своей новой комнаты.

Решка смущенно пила кофе, старательно избегая моего сердитого взгляда. Влад продолжал улыбаться, мысленно предвкушая веселье. Драколич решил не откладывать и веселился уже сейчас.

Мы ещё не знали, что всего через пару часов на крыльце башни обнаружат труп.

— Не-е-ет! — убивался некромант в зверской бандане. — Он же был так молод!

Выстроившиеся в колонну по росту боевики разглядывали кривую и дерганую надпись «Некроманты — тьвари, мэрзОто и сволОто», намалеванную (вот так неожиданность!) веселенькой розовой красочкой.

Вероятно, диверсанты хотели красную, зловещую надпись а-ля кровь, но перепутали банки. Цвет «бедра испуганной нимфы» — кажется, так обозвали этот оттенок розового в одном из модных журналов.

И если со смысловой нагрузкой намалеванного высказывания я была отчасти согласна, то вынести эстетический и орфографический ужас оказалось выше моих сил.

Вот почему я с чрезмерным вниманием наблюдала за расползающейся лужей, которая медленно, но верно кралась к трещине в плитах.

Хмурый зам главы отделения некромантии, он же «тьварь», тоже не оценил художеств и теперь деловито осматривал место преступления, исследуя дорожку и покосившееся от времени крыльцо на предмет обнаружения улик. А может, просто гулял по утренней росе, дышал свежестью и обдумывал список гостей для ритуала с девственницей и последующей массовой оргией.

Кто ж знает, что там за манная каша в башке у некроманта.

— Почему он?! — продолжал рыдать паренек, обхватив себя за тощие плечи. Он стоял на коленях, не в силах подняться от горя, и причитал: — В башне столько кандидатов на тот свет, но судьба выбрала моего лучшего…

— Эдвард, подбери сопли. Ты же мужчина, — оборвал стенания Праймус, словно ырка из табакерки, появляясь в холле. За ним весело трусил драколич.

А вот, дорогие друзья, пожаловали «мэрзОто» и «сволОто».

— Кто обнаружил? Сбегай и проверь вахтера на проходной, возможно, он видел диверсантов. Эдвард, я серьезно, хватит нас позорить, — принялся командовать Данте.

— Обожаю это место! Просто происшествие на происшествии, — заявил Спайк, останавливаясь перед боевым строем, аккурат у моих ног. — Что тут у нас, Кейт? Труп? Ну, как говорится, с утра помер — весь день свободен!

Я еще раз посмотрела на тело и поморщилась.

— Ты можешь шутить на полтона ниже? А то мне стыдно рядом стоять.

Драколич демонстративно развернулся и фыркнул.

— Кейт Хьюстон, — нарочно громко проговорило это «сволОто». — Ты злобная, эгоистичная стерва с отвратительным чувством юмора, поэтому от всей души желаю тебе поперхнуться эликсиром бессмертия. А сейчас в сторону, я хочу лично познакомиться с боевыми хомячками.

И Спайк двинулся вдоль шеренги с видом генерала, принимающего парадное построение.

— Приятно познакомиться, Спайк. Очень приятно. О, какой здоровяк! Привет, я — Спайк. Очень приятно. Приятно. Спайк. Аргх! — захрипел придушенный дракон, напоровшись на бич всех времен и народов — на радостную Решку.

— Ути-пути, какой сладкий милый дракончик, — засюсюкала та, сжимая лебединую, в смысле тонкую и беззащитную, шею зубастой твари. На лице соседки застыло выражение убийственной доброжелательности.

Драколич задергался, заскрежетал по полу когтями.

Все, голубчик. Карма она такая… злобная, эгоистичная стерва с отвратительным чувством юмора!

Тем временем Данте Праймус и Бендер, шептавшиеся о чем — то в сторонке, кивнули друг другу и обернулись.

— Кейт Хьюстон, — позвал зам с интонацией «виновна».

— Я что, по-вашему, похожа на убийцу? — моментально вспыхнула я, выходя вперед.

Некромантишка высокомерно вскинул подбородок.

— А то. И прямо сейчас вы убиваете мое терпение.