— Фу! — крикнула я, пытаясь урезонить животное.

Не самая подходящая команда, согласна.

Но что поделать, если раньше я не имела дел с самоуверенными козлами (за исключением профессора по высшей математике, которому сдала предмет только с пятой попытки и при заступничестве ректора, да, пожалуй, Бендера).

Судя по расширившимся прямоугольникам глаз, я только взбесила оппонента ещё сильнее.

— Ме-е-е! — в дикой ярости заорало это недоразумение с рожками и кинулось вперед.

Я заметалась из стороны в сторону, пытаясь определиться с направлением побега от бешеной зверюги. Рогатый проследил за метаниями боевого мага и боднул наугад.

— Ах ты, козлина! — возмущенно сверкнула глазами, потирая зад.

— Ме-е-е! — издал победный вопль эксцентричный козлорогий, отскакивая в сторону и готовясь к повторному удару.

Припугнув вредную животинку огненным всполохом, я развернулась.

Впереди маячили высокие двери, укрепленные листами железа и с высокой примесью охранной магии. Такие обычно ставят в покоях королей, в хранилищах банкиров и в домах проворовавшихся чиновников. Короче, всех тех, кому есть что терять.

Представляя, что это зад голубого козла с розовой бородкой, от души пнула ногой двухстворчатые двери, влетела внутрь и забаррикадировалась.

БАМ! — с лозунгом «знай наших» козлик боднул обитые металлом створки, мекнул что-то ехидное и, гордо цокая, отошел для разбега.

— Вот ведь упрямец, — восхитилась-посетовала я и огляделась.

В центре зала, на высоком пьедестале, в свете магических всполохов и еле слышного гудения завис куб. Артефакту придали форму правильного четырехмерного политопа, и даже издали он казался бесконечно прекрасным и сложным для понимания.

БАМ! — повторил попытку штурма рогатый.

Зеленое мерцание настойчиво молило приблизиться. Я словно чувствовала биение его граней, которое почему-то синхронизировалось с ровными ударами моего собственного глупого сердца.

БАМ! БАМ! БАМ! — продолжил лобовую атаку результат чьего-то креатива.

А потом я совершила самую серьезную ошибку в своей жизни. Я протянула руку и, завороженно глядя вглубь артефакта, пошла ему навстречу.

Если бы в этот момент мне на глаза попалась методичка «50 правил некроманта», я пролистала ее до седьмой страницы и нашла зловещий пункт 13, то знала бы, что непосвященному в род Праймус лучше не приближаться к семейному артефакту, возникшему вместе с замком «Когти ворона».

Видите ли, статистические данные твердили, что обычно такие попытки заканчивались весьма плачевно — свадьбой или кардинальным развоплощением.

И тут ещё надо крепко подумать, какой из вариантов хуже.

А если бы я заглянула по сноске в приложение номер 3, то узнала бы, что, по наблюдениям местного дворецкого Уинслоу, самый популярный способ рассыпаться на молекулы — это «бульк». Чуть реже случался «ба-бах!» (всего — то три раза и было), дважды фиксировались случаи «пф-ф» и одно глобальное «шмяк». Но в любом случае кровищи было много.

Увы, но методичка «50 правил некроманта» ещё не попала ко мне в руки, инстинкт самосохранения оказался убаюкан зеленоватым сиянием артефакта, а жажда приключений возбужденно кричала: «давай же скорее облапаем эту хреновину».

Козла сменили крики встревоженных людей, которые тоже мечтали прорваться в зал, но я не придала этому значения. Ладонь вошла в зеленоватое свечение артефакта и дотронулась до грани.

— Кейт, стой! — в зал таки прорвались люди, возглавляемые бледным и прихрамывающим Данте Праймус.

Никакого «бульк — ба-бах! — пф-ф — шмяк» не случилось. Уши не свернулись от звука свадебных колоколов. Впрочем, похоронный марш тоже не прозвучал.

Зеленоватое сияние просто окружило тело, впиталось в каждую безропотную клетку и дернуло к себе.

В вас когда-нибудь врезался обезумевший лось?

Вот и в меня нет.

Но воображение настойчиво шептало, что именно так и должна происходить встреча статичного боевого мага с несущейся дикой массой. Чувство прекрасного энергично кивало и почему-то голосом Эдварда уверяло, что сравнение «преле-е-естно, просто преле-е-естно». Иные голоса внутреннего мира были заглушены моим диким криком ужаса.

Меня крутило, ломало, рвало на части и подбрасывало. Мир стремительно менялся сторонами света, позицией и красками дня с ночью, чтобы в конечном итоге выплюнуть в незнакомый кабинет.

А в кабинете, никого не стесняясь, прелюбодействовали.

Как я столь блестяще установила акт попрания общественной морали?

Так очевидно же, даже самые страстные молодожены не станут с такой жадностью отдаваться друг другу на письменном столе.

— Кел, может, не надо, — шептала темноволосая девушка, всем телом выгибаясь навстречу любовнику.

— Надо, Мирра, надо! — негодовал тот, жадно целуя, сминая и тараня все, до чего мог добраться губами, руками и кое-чем другим.

Еще раз глянула на голую спину, постаралась не задерживаться на штанах, медленно, но верно съезжающих с мужских бедер, и тихонько попятилась. Смущенно огляделась, старательно игнорируя поглощенную страстью парочку.

Таак, что тут у нас?

Обстановка дорогая, со вкусом и даже королевским шиком. Дверь крепко заперта, на окнах плотные шторки без малейшей щелочки для подглядывания, в углу старательно жужжит и потрескивает артефакт тишины.

Молодцы. Все предусмотрели.

Кроме меня.

— Кх-кхе, — негромко намекнула на свое присутствие.

Ноль внимания. Бездна игнора. Даже, блин, обидно!

От очередного мощного толчка мужскими бедрами брюнетка охнула, стол конвульсивно дернулся, громоздкое пресс-папье в виде головы скелета слетело на пол, а бумаги разметало по сторонам.

Нет, это уже никуда не годится.

Не хочу показаться птицей-обломинго, которая портит людям кульминацию, но ситуация требует решительных мер.

— Кх-кхе! — в этот раз я оказалась куда настойчивее.

Мужик сделал вид, что надоедливые комары нынче не жужжат, а покашливают. Зато из-за его плеча ненадолго высунулась голова брюнетки.

— Кел, там кто-то пришел.

— Не бери в голову, очередной наемный убийца, — проговорил мужчина тоном человека, уже привыкшего, что все его отвлекают. — Не страшно. Подождет.

Он серьезно?

Дамочка, немедленно вразуми своего мужика!

Подумай про позор, скандал, а лучше про злого и беспощадного наемного убийцу с огромным тесаком в руках. Хочешь, я и рожу страшную сделаю.