Боковым зрением обер-диверсант взглянул на сидевшего справа от фюрера Генриха Гиммлера. Тот смотрел в какую-то точку на стене и взгляд его точно так же ничего не выражал, как и бесцветная речь вождя рейха.

— …Но я хочу напомнить всем им, — Гитлер движением руки указал куда-то в сторону своего портрета, — непреложный закон природы: если государство, которое в век загрязнения рас уделяет внимание уходу за своими лучшими расовыми элементами, однажды должно стать властелином Земли. И пусть наши враги знают, что там, где есть мы, уже нет места никому другому. В своей борьбе мы должны постоянно учитывать слабости и звериные черты человеческой натуры, используя которые, сумеем разорвать неестественный союз коммунистов и западных демократий, мира социализма и капиталистического мира, сотворенного обществами США, Англии и других стран[12].

Скорцени взглянул на небольшой закрытый выступ, нависающий над боковой стеной, слева от фюрера. Судя по описанию, именно там должна скрываться закрытая, тайная галерея, в которой восседали сейчас двойник Гитлера унтерштурмфюрер Зомбарт, по кличке «Великий Зомби», и оберштурмбаннфюрер Грегори Вольт. Хотел бы он сейчас видеть, как Великий Зомби воспринимает эту речь фюрера, как «впитывает» в себя слова, манеры и жесты вождя, как входит в роль.

Обер-диверсант рейха вспомнил предложение Вольта сыграть «пьесу» об инспекционной поездке лжефюрера в «СС-Франконию» и вновь утвердился в мысли, что такая поездка не помешала бы им всем, и Великому Зомби, и Вольту, и, конечно же, ему, Отто Скорцени. Это — как для артиллеристов пристрелка перед огневым налетом. Конечно, было бы очень лихо, если бы сейчас перед адептами Ордена СС выступал не фюрер, а Великий Зомби.

«Не зарывайся, не зарывайся! — тотчас же охладил себя Скорцени. — Учитывай роковые ошибки предшественников!»

— …Я собрал вас в этом ритуальном зале «Вебельсберга», — предавался своим духовным экзальтациям фюрер, — чтобы обсудить положение на фронтах и выработать общую стратегию нашей борьбы. Не исключено, что через несколько месяцев русские войска приблизятся к Одеру. — Гитлер поднялся, подошел к карте и, испытывая терпение адептов С С, долго, томительно искал эту пограничную реку, сначала перепутав его с Эльбой, а затем почему-то метнувшись к Висле. — Именно здесь, на этой реке, на священных рубежах германцев должны нанести им такие потери, при которых сама мысль о наступлении на Берлин покажется им абсурдной. «Восточный вал», мощный «Восточный вал», соединяющий в себе несокрушимую систему наземных дотов и прочих полевых укреплений — с подземным оборонным районом «СС-Франкония»…

Еще минут десять Гитлер убеждал своих соратников в необходимости создания такого оборонного рубежа, преодолеть который русские уже не смогут. Именно он послужит Рубиконом, на берегах которого германская армия повернет дивизии большевиков вспять. Однако Скорцени чувствовал, что ни одного из присутствующих речь эта так и не зажгла. Иное дело, что все они сумеречно молчали, думая каждый о чем-то своем.

— Скорцени!

— Я, мой фюрер.

— Комендантом «СС-Франконии» недавно назначен бригаденфюрер фон Риттер. — Скорцени это было известно, поэтому он вежливо промолчал. Он терпеть не мог, когда в разговоре с фюрером, как, впрочем, и с ним самим, кто-либо пытался «словесно суетиться», стремясь то ли предугадать смысл того, что ему надлежит услышать, то ли признать вину еще до того, как его в чем-либо обвинили.

— Вы побываете на этой подземной базе СС и проинспектируете ее, как подземный укрепленный район. Готов ли он к обороне? Следует ли использовать его во фронтовой обстановке или же лучше сохранить гарнизон для ведения партизанской борьбы.

— Через три дня я отбуду в «СС-Франконию», мой фюрер.

— Для меня важен взгляд диверсанта. Кстати, мне доложили, что с Восточного фронта прибыл один из ваших «фридентальских коршунов», большой специалист по методам партизанской войны…

— Очевидно, речь идет о гауптштурмфюрере фон Шту-бере.

— Именно о нем, сыне генерала фон Штубера, которого многие из нас хорошо знают.

— Гауптштурмфюрер Штубер будет включен в мою инспекционную группу, а также поможет коменданту наладить службу безопасности лагеря и подготовить базы для партизанских действий гарнизона «СС-Франконии».

— Отныне все наши тыловые силы мы обязаны нацелить на создание мощных оборонительных рубежей по Одеру, в горах Чехии, в районе «Альпийской крепости» и на Рейне. Все мы должны понять, что поражение в этой войне не может расцениваться лишь как военное поражение. Если германский народ проиграет эту войну, он тем самым докажет свою биологическую неполноценность и потеряет право на существование. Вы слышите меня: германский народ потеряет право на свое арийское величие, конец рейха будет ужасным, однако народ вполне заслужит его!

«Выигрывают битвы генералы, а проигрывают их солдаты», — вспомнился Скорцени один из постулатов черного генеральского юмора. — Переосмысливая его, можно утверждать, что вожди всегда ведут народ к победе, а посему в поражениях своих виновен сам народ».

— «Восточный вал»! Вы слышите меня, Гиммлер, «Восточный вал» — вот тот секретный подземный рубеж, который будет сковывать значительные силы русских и держать в напряжении их тылы, отвлекая от наступления на Берлин. Усильте же гарнизон «СС-Франконии» отборными подразделениями СС, сформировав два новых полка дивизии «Мертвая голова», укрепите его оборону массой гранатометов, огнеметов и всего прочего, что так важно в ближнем бою и при организации партизанско-диверсионных рейдов. Используйте в подземельях солдат, имеющих опыт войны с партизанами в России, а также боев в крепостях, дотах и катакомбах.

— Можем ли мы снимать некоторые отборные подразделения СС с фронта, чтобы усилить гарнизон? — впервые подал голос лишь недавно назначенный командиром дивизии «Мертвая голова» бригаденфюрер СС Хельмут Беккер.

Худощавый, сутуловатый, не производивший никакого иного впечатления, кроме впечатления человека мнительного и предельно педантичного, Беккер все это время просидел с выражением вызывающего безразличия на скорбном монашеском лице. И стоял он теперь так, как позволительно было стоять разве что школьному учителю перед отцом нерадивого школьника, но не как командиру элитной дивизии СС перед вождем нации.

— У нас некого снимать с фронта, бригаденфюрер! — резко парировал Гитлер. — Тем более — из частей СС, наиболее стойких и преданных. Все, что мы могли снять с фронтов, мы уже сняли или же потеряли на фронтах. Вы понимаете, о чем я говорю, Беккер?

— Понимаю, мой фюрер.

— Единственное, что я вам могу позволить, так это при помощи воспитанников «Фридентальских курсов» Скорцени создать «школу СС Мертвая голова», которая бы готовила молодое пополнение, призванное из стай «Гитлерюгенда», а также набранное из военных госпиталей. Это должна быть школа, в которой инструктора готовили бы унтер-офицеров для службы не просто в подразделениях «Мертвой головы», но именно в тех подразделениях, которые составят основу гарнизона «СС-Франконии». Как вы понимаете, выпускники этой школы должны будут прекрасно ориентироваться в подземных лабиринтах, знать техническое оснащение базы, и психологически быть готовыми вести длительные оборонные бои в ее подземельях. Вы слышите меня: самые длительные, ожесточенные бои, без права на отступление, без права на сдачу в плен, и даже без права оставлять подземные лабиринты этой базы СС!