Примерно так размышлял Дёниц, когда в конце марта 1943 года подписывал первый приказ, касающийся северной Боевой группы. Ей было предписано, как только представится такая возможность, нанести сокрушительный удар по арктическим конвоям, чтобы тем самым облегчить отчаянное положение немецких войск в России. Этой директиве впоследствии присвоили простое, но чрезвычайно важное кодовое название — операция «Остфронт» (Ostfront — Восточный фронт).

ОСЛО, ВЕСНА 1999 ГОДА.

Чем глубже я вникал в документы, относящиеся к моему делу, тем более неясными становились обстоятельства последних часов существования «Шарнхорста». Я совсем упал духом — видно, мне не было суждено найти останки корабля.

Первыми, кто собирал богатый урожай на просторах Баренцева моря и кто понял, что море неизбежно потребует высокую цену за это, были китобои шестнадцатого века. Затем появились охотники за тюленями и моржами и, наконец, в начале двадцатого века в море вышли стальные траулеры, выгребавшие своими сетями казавшиеся неисчерпаемыми запасы камбалы в Белом море. Это были добротные суда, которыми управляли смелые мореходы. И все же, несмотря на бесстрашие моряков и прочность судов, многим из них было суждено погибнуть в условиях бесконечной ночи, дрейфующих льдов и непредсказуемой погоды, найдя не отмеченные на картах могилы в океанской пучине.

Жестокие кампании с участием подводных лодок во время двух мировых войн также потребовали многочисленных жертв. Например, в один прекрасный день, 28 августа 1917 года, сигнальщик российского парохода «Марсельеза» заметил за кормой, недалеко от судна, перископ подводной лодки. Капитан приказал открыть огонь из 9-см орудия. Артиллерийская дуэль продолжалась целый час, затем возникла паника, и экипаж бросился к спасательным шлюпкам. «Марсельеза» должна была доставить в Россию 3500 тонн боеприпасов, и никому не хотелось оставаться на ее борту из-за вероятности прямого попадания снаряда, выпущенного подводной лодкой.

Противником была подводная лодка U-28, входившая в состав имперского военно-морского флота Германии. Ею командовал капитан-лейтенант Георг Шмидт, который, по словам уцелевших моряков, был неизменно вежлив, бледен, хорошо выбрит и «выполнял свою неприятную задачу по-джентльменски».

Шмидт отправил четырех механиков и призовую команду на брошенный пароход, который тщательно обыскали и нашли большие запасы продовольствия, в том числе несколько ящиков шампанского и виски. Один из механиков вернулся совершенно пьяным, он размахивал заряженным пистолетом и кричал, что перестреляет весь экипаж U-28, однако Шмидт был невозмутим. Он лишь смеялся, пока у бедняги не подкосились ноги и он не упал на палубу. Шлюпки же направились на юг, к берегу, и в конце концов благополучно добрались до него. Пароход отбуксировали к другому призовому судну — пароходу «Отелло» и подорвали с помощью заряда динамита.

К этому времени лодка U-28 уже потопила более тридцати судов, причем десять из них — в Баренцевом море. Через пять дней жертвой U-28 пало еще одно судно, перевозившее боеприпасы, — «Оливковая ветвь» (Olive Branch), которое было остановлено торпедой. Экипаж тут же перебрался на две спасательные шлюпки, а Шмидт подошел вплотную, чтобы добить судно. После одного из выстрелов загорелся груз. Последовавший после этого мощный взрыв положил конец как «Оливковой ветви», так и самой U-28. Экипаж затонувшего парохода отомстил уцелевшим немцам тем, что предоставил им возможность утонуть среди обломков.

За год до этих событий британский вице-консул в Вардё, Эдвард Титерингтон, докладывал, что «целая цепь подводных лодок» блокирует «всю Арктику к северу от мыса Нордкин».

Я изучил зафиксированные места затопления данных судов. Все четыре судна — «Оливковая ветвь», U-28, «Отелло» и «Марсельеза» — затонули на удалении от 80 до 100 миль к северо-востоку от мыса Нордкап, с координатами примерно 72° северной широты и между 28 и 30° восточной долготы. Это в точности соответствовало району наших собственных поисков.

Через двадцать пять лет, уже во время Второй мировой войны, когда Дёниц вернул подводные лодки в Арктику, кровопролитие возобновилось. На территории от острова Медвежий и на восток до Кильдина одно судно за другим, разрушенное и охваченное пламенем, скрывалось под волнами, особенно во время тяжелых боев при атаках на англо-американские конвои в 1942 году. Так что воды у Нордкапа вовсе не были спокойными и дружественными; напротив, они предвещали жестокость и вселяли ужас.

По мере чтения отчетов я испытывал все большее чувство беспомощности и отчаяния. Баренцево море, особенно его участок в районе банки мыса Нордкап, в 50–100 милях от побережья, было настоящим кладбищем затонувших кораблей. Рыбацкие карты данного района были испещрены крестиками и восклицательными знаками, которые отмечали опасные места на морском дне. Было отмечено много мест, где затонули рыболовные суда. Установить же конкретно, к какому именно из них относилась пометка, не удавалось, потому что это могло быть любое из бесчисленных судов, которые пошли ко дну в условиях непогоды или были потоплены врагом. Вывод был совершенно ясен: найти «Шарнхорст» — все равно, что попытаться найти конкретный шарик на поле для игры в гольф, к тому же на глубине 300 метров!

ЛАНГ-ФЬОРД, ВЕСНА И ЛЕТО 1943 ГОДА.

Дёниц обещал Гитлеру через три месяца подготовить полномасштабные боевые действия против конвоев, следовавших в Россию.[8] Однако был один фактор, который гросс-адмирал не учел, а именно, то, что ему противостояли Первый морской лорд (начальник Главного морского штаба) Англии стареющий адмирал сэр Дадли Паунд и адмирал сэр Джон Тови, главнокомандующий Флотом метрополии. Еще год назад им обоим в довольно грубой форме было продемонстрировано, во что именно обходится посылка транспортных судов через Баренцево море летом, когда ночь превращается в скоротечные сумерки. В июле 1942 года немецкие самолеты и подводные лодки бесцеремонно расправились с конвоем PQ-17, так что из тридцати шести судов уцелело только двенадцать. Стало ясно, что разрешать судам выходить в плавание без эскорта, при круглосуточном солнечном свете, — это все равно что совершать «хладнокровное убийство». Но именно так все и делалось. Общие потери были ужасными: погибло 153 моряка, пошли на дно 210 бомбардировщиков, 430 танков, 3350 грузовиков и 100 тыс. тонн боеприпасов. Через двойного агента военной разведки MI5 в Исландии, зашифрованного под кличкой Паук, Паунд и Тови дали немцам знать о выходе конвоя PQ-17, намереваясь заманить в ловушку линкор «Тирпиц». План, названный операцией «Тарантул», провалился, потому что немцы на приманку не клюнули. Поэтому Паунд отдал роковой приказ конвою рассеяться, ошибочно полагая, что «Тирпиц» на него обязательно нападет. От разразившейся потом трагедии он не оправился до конца жизни.