– Сын Божий, Иисус Христос. Евангелие время от времени почитывать надо. Министров президент назначает, а депутата избирают. Мало избранных… – повторил цитату из Евангелия Нестеров.

– Мужики, кто старое помянет, тому глаз вон, – генерал отставил бокал и принялся пить пиво из горлышка. – Так вкуснее, – пояснил он.

– Двести тысяч, – вкрадчиво продолжал Нестеров, – даже в наших кругах это большие деньги.

За них обычно голову отворачивают. Но поскольку ты, Александр Валерьевич, обещал ошибок больше не совершать, я их тебе прощу.

– За те два месяца, что я в правительстве был, ты на моих протекциях миллионы заработал.

– Можно подумать, я с тобой не делился!

– Мне ваши темные делишки вот где сидят! – Кабанов провел ребром ладони по шее. – Я о них знать не желаю, мне главное в Думу попасть, порядок там навести. Появился шанс в межсезонье в Думу пролезть, и нельзя его упускать. Каждый из нас свое поиметь должен. Наша фракция да плюс еще один голос – это сила, убойная сила.

– Дрова прогорели, – спокойно сказал Нестеров, – мясо надевать на шампуры самое время.

Скворцов засуетился, одним глотком допил пиво и, сев на корточки, принялся ловко нанизывать маринованное мясо на шампуры. На запах тут же слетелись осы.

– Кыш! – приговаривал Александр Валерьевич, отгоняя назойливых насекомых. – Вот же дрянь, маленькая, а отравы в ней столько, что здорового мужика с ног свалить может.

– По-настоящему здоровых мужиков не бывает, – напомнил Нестеров.

– А я? – стал в позу Кабанов.

– Какой же ты здоровый мужик, если тебя хрупкая девушка может в постель уложить, поманив мизинчиком?

– Не меня бабы укладывают, – окрысился генерал, – а я их в кровать валю.

Нестерову тут же представилась панцирная кровать с металлическими спинками, хотя он и знал, что и дома, и на даче у генерала стоит деревянная мебель.

– Ты так кровожадно куски мяса накалываешь, будто шампур в горло своему лютому врагу втыкаешь. Прибереги прыть, она тебе еще понадобится.

– Поговаривают, что еще один сильный кандидат по округу пойдет.

– Кто? – замер с куском мяса в руке Скворцов.

– Еще неизвестно, но новости самые свежие, их даже журналисты не знают.

– Горбатенко? Бывший прокурор? Его поддержит Кремль?

– Насчет Кремля я скажу точно: Горбатенко они никогда не поддержат. Но нам придется туго, от него деньгами не откупишься. Человек он неуправляемый, попадет в Думу – станет свою игру вести, – с этими словами Скворцов так зло ткнул шампуром в кусок мяса, что чуть не поранил себе палец.

– Горбатенко я попробую взять на себя, – пообещал бизнесмен Нестеров, – денег у него на серьезную борьбу нет. От финансовой помощи, если не выставлять предварительных условий, он не откажется, а в самый последний момент мы его пробросим. Он не подозревает, что мы все трое в одну руку играем.

Вскоре мясо уже шипело над пышущими жаром угольями. Скворцов ловко заливал то и дело вспыхивающие языки пламени пивом прямо из бутылки, а Нестеров живописал трудности, которые ждут троих мужчин на пути во власть. За разговором они даже забыли, что приехали в загородный дом с женами.

Три женщины, если бы не дела, сведшие их мужей вместе, никогда бы не собрались под одной крышей, настолько они были разные. Но всегда у женщин найдутся общие интересы: для умных и глупых, молодых и в возрасте, вырастивших детей и никогда их не имевших.

Ярко горели врезанные в низкий потолок бани галогеновые лампочки.

Раиса, Ольга и Станислава расположились на полках, ступеньками уходящих к потолку. Самая молодая из женщин, Станислава, полулежала, согнув одну ногу, вторую манерно выпрямив. Ее не смущали пристальные взгляды двух других женщин. Она обладала идеальной фигурой, – других в манекенщицы не берут.

Упругая грудь молодой женщины, усыпанная капельками пота, продолжала оставаться пронзительно-белой, словно в бане и не стояла стоградусная жара.

Жена Кабанова Ольга знала, что по всем статьям проигрывает Станиславе, поэтому и сидела, набросив на плечи простыню, стараясь не демонстрировать поддавшееся давлению времени тело. Раиса Скворцова забралась на верхнюю полку, расстелила простыню и растянулась на ней животом вниз.

– Закроешь глаза и кажется, – проговорила она, – будто лежишь на пляже под палящим солнцем. – Раиса подняла голову и глянула на градусник.

Красный спиртовой столбик поднялся до отметки девяносто восемь. – Все, не могу больше, – сказала она, слезая на нижнюю полку.

Женщина разомлела настолько, что ей уже было наплевать, как она выглядит. Но взгляд Станиславы тут же привел ее в чувство. Раиса распрямила спину и вытерла краем простыни пот с лица.

– Интересно, кто придумал баню – мужчины или женщины? – весело улыбнувшись, поинтересовалась Станислава.

– Наверное, мужики, – неохотно отозвалась сорокапятилетняя Ольга.

– Почему?

– Они больше париться любят.

– Нет, – улыбнулась Станислава, – баню изобрели женщины, потому что после нее выглядишь соблазнительнее – Не знаю, – пожала плечами Раиса, – у меня после бани никакого желания сексом заниматься нет, сразу засыпаю.

– Зря, – Станислава встала и сладко потянулась, по-кошачьему выгибая спину. – А я в бане словно энергией напитываюсь.

Жена Нестерова вышла из парилки и, застелив пластиковый стул простынею, села поближе к двери.

– Баня у вас хорошая, жаркая, – Станислава рукой толкнула дверь на улицу, та до половины открылась.

Раиса даже вздрогнула. Мужчины, сидевшие у дома, вполне могли видеть, что происходит в предбаннике. Яркое солнце золотило обнаженное бедро Станиславы. Демонстрировать свое тело в выгодном ракурсе профессиональная манекенщица умела.

– Что вы беспокоитесь? Их только политика сейчас и интересует. Неужели вы думаете, это им интересно? – засмеялась жена Нестерова.

– Нет, но в общем-то… – замялась Раиса.

– Если хотите, я дверь закрою, но здесь так жарко.

Раиса заметила – ее муж резко отвел взгляд, лишь только увидел, что жена заметила, как он разглядывает Станиславу. Нестеров же делал вид, будто не знает, что его жена демонстрирует себя, он предусмотрительно сел спиной к бане.

– Почему многие считают, что показываться на людях обнаженной неприлично? – рассуждала жена Нестерова. – Все, что красиво, не может быть неприлично. Другое дело, когда демонстрирует себя древняя старуха. Это в самом деле неприлично, потому что отвратительно. – Станиславу забавляло то, как теряется Раиса от подобных откровений. – Вы не обращайте внимания, я иногда люблю позлить мужа.

Меня забавляет, как он старается делать вид, будто не замечает мои выходки.