Я удручённо промолчал.

Барона и слугу похоронили рядом, так как деревенское кладбище было общим, а семейного склепа у барона просто не было.

Как бы я не относился к барону, но и у меня выступили слёзы, когда крестьяне закапывали гроб с телом барона. Я видел, что многие из них выжидающе смотрели на меня, видимо, хотели, чтобы я сказал хоть что-нибудь об их дальнейшей судьбе. Но я хранил молчание. Теперь, после гибели барона, я потерял единственного человека который мог меня защитить, и остался один на один с проблемами, которые принесла эта смерть.

Вернувшись в замок, я не стал заселяться в комнату барона, а по-прежнему остался спать в кузне, мне нужно было многое обдумать.

Лёжа ночами без малейших признаков сна, я думал и всё чаще мне приходила мысль поехать к герцогу Наригу и продать ему всё, что мне завещал барон. На вырученные средства уехать и искать магов, до тех пор, пока не найду или не кончатся деньги. Тихий голос внутри меня постоянно нудил: кто тебе эти люди вообще? Зачем умножать свои проблемы? Продай всё и ищи магов, ведь ты так скучаешь по маме, папе, дому.

Я всё больше и больше склонялся к этой мысли, и однажды решил, что завтра с утра поеду в деревню и скажу жителям, что продаю всё герцогу. А потом, как вернусь в замок, скажу об этом всем остальным.

Утром я оделся в одежду, перешитую мне Мартой из старого платья барона, и пошёл в деревню.

Подходя к ней, я увидел страшную картину: двое солдат тащили молодую – чуть старше меня – девушку за ворота деревни, а третий вытаскивал копьё из тела деревенского парня, который бросился её защищать.

Я стоял и слушал крики девушки, сначала не понимая, что всё увиденное мной – это не сон, а действительность. Возникшее было желание сбежать, как будто ничего не произошло, исчезло, как только я увидел, что меня заметили из деревни. Несколько глаз неотрывно смотрели за тем, что я буду делать. Я понял, что если сейчас отступлю, то никогда больше не смогу уважать себя.

Приняв решение, я пошёл наперерез солдатам, которые уже перегнули девушку через забор и закинули ей подол на голову. Девушка уже не кричала, а тяжело всхлипывала, один из солдат снял штаны.

– Так не пойдёт ребята, – сказал я, через силу уняв дрожь в коленках и сделав невозмутимое лицо.

Солдаты недоумённо оглянулись на меня, видимо не понимая, чего от них хочет этот молокосос в пышных одеждах.

– Тебе чего, сопляк? – произнёс тот из них, что был без штанов.

– Ну, во-первых, не сопляк, а владелец этой деревни и замка, барон Максимильян, а во-вторых, как я уже сказал, так не пойдёт, – цедя слова и смотря на них так же, как смотрела моя мама на раздавленного таракана.

Мой тон и взгляд смутили их, они поняли, что перед ними дворянин. Не отпуская девушку, они повернулись ко мне.

– А что не так? – спросил один из солдат.

– Очень просто, – ответил я, полностью успокоившись, всё-таки веками вбиваемое плетьми почтение к дворянам давало мне преимущество. – Вот например, это копьё чьё? – спросил я, показывая на окровавленное копьё того, кто заколол парня.

– Моё, – не понимая, к чему я клоню, ответил солдат.

– А что будет, если я прикажу своему слуге сломать его и он не заплатит тебе за него деньги? – спросил я солдата.

Солдаты нервно оглянулись по сторонам, одно дело убивать деревенских увальней, а другое попасть в руки слугам этого странного сопляка.

– Ну, мне придётся оплатить стоимость копья своему господину, за свои деньги купить новое, да и плетей добавят за это, – запинаясь, ответил копьеносец.

Я внутренне засмеялся, они заглотнули наживку. Внешне же остался невозмутим и, сделав недоумённое лицо, спросил:

– Тогда я по-прежнему не понимаю. Вы приходите на мою землю, хватаете моё добро, – я показал пальцем сначала на убитого парня, а потом на притихшую девушку которая вслушивалась в наш разговор, – портите его, не платите денег и ещё оскорбляете при этом дворянина?

Услышав разговор об испорченной вещи, наёмники вылупились на меня, теперь разговор об возмещении убытков до них дошёл. Всё было справедливо: испортил чужой товар или вещь – плати. До них также дошло, что эти деревенские люди для меня не более чем вещи. Их начало немного потряхивать, дело могло обернуться весьма плачевно: никто не будет защищать людей, портящих чужое имущество, да ещё и эти мои намёки на слуг, которые могли появиться неизвестно откуда.

– М-мы н-не з-знали, господин, – заблеял один из них, положив конец ступору. – Простите, мы не знали, что они ваши люди. Нам просто разрешили развлекаться в этой деревне.

Я внутренне вздрогнул.

– Интересно кто отдал такой глупый приказ? Наверное, какой-то ваш недруг решивший вас подставить?

Солдаты упали на колени и запричитали.

– Да, господин. Мы чувствовали, что дело не чисто, но он уверял нас, что никто эту деревню не защищает, и всё будет просто.

– И как его зовут, заявившего вам такое? – поинтересовался я.

– Барон Шаклю, – ответили солдаты. – Он ведь благородный, как и вы, господин, поэтому мы и поверили, олухи такие.

Моё сердце стало биться сильнее, когда я услышал имя того подростка, которому Гран прострелил ногу.

– Значит, слушайте меня, – решил я закругляться с представлением. – За эту, – ткнул я пальцем в сидящую на земле девушку, которая самостоятельно слезла с забора и теперь, опустив подол, сидела на земле, – вы мне ничего не должны, так как она не порченая, но вот за того, – мой палец указал на лежащий на земле труп, над которым уже стали виться мухи, – вам придётся мне заплатить. Это была хорошая вещь, приносившая мне доход, теперь я буду нести убытки из-за его отсутствия. Или, может, вы хотите вместо него таскать мне всю зиму дрова для замка?

Солдаты нервно затрясли головами в знак несогласия.

– Ну, тогда заплатите за него 5 кесариев, и мы расстанемся добрыми друзьями, – закончил я.

– Господин, – вскричали солдаты, падая перед моими сапогами, – это огромные деньги, мы за один месяц втроем столько не зарабатываем.

– Ну что ж, тогда придётся вам таскать дрова из леса, – скучающе произнёс я, глядя на свои ногти правой руки.

– Господин, у нас только три кесария и 10 сестерциев, – завопили солдаты, выворачивая наизнанку свои кошели.

– Простить вас, что ли… – сделал я задумчивый взгляд.

Солдаты радостно закричали:

– Да, конечно, такой благородный господин, как вы, должен нас простить!

– Ну хорошо, уговорили, – ответил я солдатам через минуту раздумий, – Придётся довольствоваться тем, что у вас есть.

Солдаты радостно, пока я не передумал, протянули мне все свои деньги. Затем, кланяясь, попятились к дороге.

– Да, кстати, парни, – обратился я к ним. Солдаты напряглись. – Если захотите развлечься, или друзья захотят, обращайтесь ко мне, не стесняйтесь. За указанную цену с одного человека я позволю вам делать, что захотите, – улыбнулся я им улыбкой капиталиста с плаката времён Советского Союза.