моя жизнь. Слова мамы, сказанные мне напоследок всё ещё больно жгут душу.

«Ты такая же, как твой отец! Видимо, наследственность сильнее воспитания!»

Чем я заслужила подобное? Впервые в жизни честно и открыто сказала ей о своих желаниях и тайных страхах... Это оказалось ошибкой. Большой ошибкой.

Наступает вечер, а я всё продолжаю стоять возле его машины и надеяться на... На что, прости Господи? Чем же он мне может помочь? Ведь мы, по сути, чужие люди. Он - мой психолог, случайный знакомый, не более. Но несмотря на доводы рассудка, я глупо надеюсь на что? Сочувствие? Помощь?

Когда я вижу его высокую, широкоплечую фигуру, меня всю чуть ли не трясёт от напряжения.

Он идёт, уткнувшись в свой смартфон. Брови сведены к переносице. Хмурый.

- Константин Евгеньевич, - говорю я, выходя ему навстречу из-за машины. Сердце бьётся в груди как дикая птица в клетке.

Он поднимает на меня удивлённый взгляд:

- Ксения, - начинает мужчина, бегло осматривая меня. - Ты что тут делаешь?

- Я... я...я вас жду, - лепечу я, загораживая ему проход.

- Зачем? - он смотрит на меня своими цепкими синими глазами. Кажется, будто в душу заглядывает.

- Я просто хотела сказать, что сделала, как вы сказали, поговорила с мамой.

- Понятно, - он вздыхает. - И ты решила удостоить меня чести и рассказать об этом лично?

Я непонимающе смотрю на него. Какая муха его укусила?

- Нет, - я кусаю щёки, чувствуя себя ужасно глупо. - Просто мне больше не с кем об этом поговорить.

- Хорошо, - он делает шаг к своей машине. - Запишись на приём.

Я лишь моргаю в ответ на его пренебрежительное отношение. Почему... почему он так себя ведёт? Глаза жжёт сильнее, а губы начинают подрагивать. Влага застилает собой взор. Взмах ресницами - и лавина невысказанной обиды обрушивается мне на щёки.

- Только не надо снова мной манипулировать, Ксюш, - он отодвигает меня в сторону и открывает водительскую дверь. - Это всё равно не поможет.

Его холод пробирается ко мне внутрь, сдавливая в тисках сердце. За что он так со мной? Ведь я сделала именно то, о чём он просил. Была честной...

- Вернись домой, запишись на приём, - он открывает дверь шире, всем своим видом показывая, что наш разговор окончен, - И на личный телефон больше не звони. Мне десять сообщений пришло. "Абонент пытался вам дозвониться" прямо во время приёма.

Я краснею от осознания глубины собственного позора. После всех моих нерешительных попыток ему дозвониться, Константин получал сообщения? О, Боже! Эта ситуация может быть ещё более провальной? Наверное может, если я прямо сейчас расплачусь. Поэтому держусь из последних сил.

Не говоря мне больше ни слова, он садится в машину и, взглянув на меня ещё один последний раз, отъезжает с парковки.

Комкаю чувства внутри себя, не давая им выход, пока шикарная машина не скрывается за поворотом. А потом обессиленно опускаюсь прямо на бордюр.

Я совершенно точно знаю, что не вернусь к маме. Не после всего, что мы друг другу сказали.

Смотрю перед собой. В голове сначала до странного пусто. А потом у меня рожается странный, пугающий сюжет. История, которая так и просится на бумагу. Главный её герой тот самый писатель, Кирилл, о котором я так лихо соврала моему доктору на первом приёме. Сюжет пока неясный, но эмоции я ощущаю чётко. Позор и опустошение.

Так вот оно как? Пойти на поводу у понравившегося мужчины и в итоге остаться ни с чем? Это больно, чертовски больно.

*******************

Константин

Полчаса назад

Работа на сегодня уже окончена. Я заполнил карты некоторых пациентов, набросал в ежедневник планы завтрашних встреч. Секретарь Алина принесла мне кофе. Насладился терпким вкусом, обдумывая прошедший день. Мысли постоянно возвращались к утренней пациентке. Про себя я старался называть её именно так. «Пациенткой», а не по имени. «Ксения» звучало слишком лично, а мне вовсе не следовало, даже в мыслях, сокращать дистанцию между нами.

Когда на часах было уже восемь вечера, я вышел и закрыл кабинет. В клинике помимо меня уже, наверное, никого не осталось. Однако, когда я проходил мимо двери кабинета Людмилы, моего партнёра, то услышал её голос:

- Костя, зайди на минутку.

Остановился и вздохнул. Открыл дверь. Людмила была моим преподавателем в университете, когда я ещё учился на психиатра. Восемь лет назад она помогла мне в сложный период, когда я бросил психиатрию и совершенно не знал, чем мне заниматься в жизни дальше. У неё уже была своя клиника, и Люда, увидев во мне потенциал, предложила переквалифицироваться в психолога. Так я в итоге и поступил.

- Тоже задержалась? - я зашёл и присел в кресло для пациентов.

- Да, вот, карты заполняю, - устало улыбнулась она.

- Что хотела? - поинтересовался я.

- Кость, а вот девочка сегодня утром от тебя в слезах ушла, - Людмила серьёзно посмотрела на меня. - Во второй раз уже.

Я выдержал её взгляд и невозмутимо ответил:

- Да, тебе ли не знать, что такое бывает, - я вздохнул. - И довольно часто.

- Это да, - она снова посмотрела в свои бумаги. - Просто уж очень она мне Лену напомнила.

Когда она сказала это простое имя «Лена» внутри меня всё прямо подскочило.

Бывает такое чувство. Идёшь по городу, ни о чём конкретном не думаешь. Навстречу прохожие: мужнины, женщины. И вот в толпе твой взгляд вылавливает знакомую фигуру. Сердце сперва пропускает удар, а потом опять бьётся о рёбра. Гулко так, будто из пистолета выстрел. Больно.

Но потом приглядываешься. Похожа, но не она. Ты обознался. Проходишь мимо. Такое вот чувство.

Людмила смотрит на меня, а я будто её слов не слышу.

- Что? - говорю.

- Я спрашиваю, - она вздыхает. - Это как с Леной не будет потом?

Нет, не ослышался, и правда спросила.

- Не будет, - отвечаю чуть резче, чем хотел.

- Кость, - Люда смотрит на меня в упор. - Ты только помни: «мы в ответе за тех, кого приручили».

- Ой, - морщусь. - Только вот не надо этой банальщины. Я и без тебя знаю, за кого я в ответе.

Её моя резкость никогда не задевала, поэтому Людмила просто смотрит на меня поверх очков.

- Как скажешь, - соглашается. - Я просто не хочу, чтобы было