– Так проведите, капитан. Вы ведь командуете разведротой – вам и карты в руки.

– Проблема в том, что даже если мы обнаружим доказательства слов младшего лейтенанта Нагулина, армия не успеет ничего предпринять. С теми средствами, которые задействованы немцами для сооружения переправы, они успеют построить мост за несколько дней, если не за сутки, а потом за одну ночь перебросят на плацдарм танки.

– Капитан, вы, кажется, заразились фантазиями вашего подчиненного, – усмехнулся подполковник, но смотреть на нас он продолжал очень внимательно. – Я пока не понимаю, чего вы хотите от меня.

– Десять минут вашего времени, товарищ подполковник. Мы готовы изложить план разведывательно-диверсионного рейда, но нам, весьма вероятно, потребуется поддержка артиллерии.

– У вас в дивизии нет артполка, капитан? Почему вы обращаетесь за этим к представителю штаба армии?

– Потому что только в распоряжении штаба армии есть гаубицы, способные достать до нужных нам целей и качественно их подавить. Я говорю о Б-4, товарищ подполковник.

* * *

– Ну что, Виталий Николаевич, особый отдел допросил пленного немца? – командующий тридцать восьмой армией развернулся к вошедшему начальнику штаба.

– Так точно, Николай Владимирович, и не только его. Разведчики из трехсотой дивизии, которые этого гауптмана взяли, тоже кое-что рассмотрели. Подполковник Семенов опросил их и нанес на карту полученные данные и последние изменения в обстановке. Вот, взгляните.

Генерал-майор Фекленко склонился над картой, развернутой на столе начальником штаба.

– Гудериан еще продвинулся, – мрачно констатировал командарм, глядя на протянувшиеся с севера синие стрелы ударов немецкой танковой группы, – Теперь уже очевидно, что он хочет окружить весь Юго-Западный фронт. Но, я смотрю, продвижение замедлилось, так что будем надеяться, что нам в спину его танки не ударят.

– Наши закрепились в районе Нежина и Ромны, – без особой уверенности в голосе ответил начштаба, а с востока по прорвавшимся немцам наносит удары Брянский фронт Еременко. Должны удержать, товарищ командарм.

– Ладно, Виталий Николаевич, вернемся к делам нашей армии. Что у нас тут? Мост с западного берега на остров Улиточный?

– Так точно. Разведчики ночью слышали звуки, характерные для переправы техники по понтонному мосту, а пленный немец эти данные подтвердил. Мост легкий, танки не пройдут, да и с острова на наш берег переправы тоже пока нет.

– Точные координаты моста известны?

– Пленный не смог их указать. Его переправляли ночью на грузовике, а разведчик, которому удалось подобраться относительно близко, переправы вообще не видел, слышал только звуки моторов.

– Плохо. Что с погодой? Авиация сможет работать? Мост необходимо уничтожить как можно скорее.

– Нет погоды, Николай Владимирович. Низкая облачность и дожди. Авиаторы еще пару дней просвета не ждут.

– Как слепые, – Фекленко недовольно поморщился, – хорошо хоть разведчики этого гауптмана притащили, сразу карта данными пополнилась. Он, кстати, из сто двадцать пятой пехотной дивизии? Значит, и этих из-под Умани тоже к нам перебрасывают.

– Немцы все время увеличивают количество пехоты на плацдарме. Разведка видела и легкую артиллерию. Ее на лодках с Улиточного острова перебрасывают.

– Ну, мы тоже постепенно усиливаемся, – возразил Фекленко, – Резервов нам все же подкинули, хоть и поздновато. Плацдарм ликвидировать мы не сможем, зато теперь, если немцы ударят пехотой навстречу Гудериану, мы их удержим. Должны удержать.

– А если они перебросят танки? – осторожно задал вопрос начальник штаба.

– Каким образом? Без моста можно, конечно, доставить на плацдарм несколько машин, но в масштабах предполагаемого наступления это не серьезно.

– Разведчики настаивают на том, что немцы готовят строительство большого моста. Доказательств у них нет, сплошные туманные предчувствия, но пленный на допросе подтвердил, что видел многочисленные саперные части на западном берегу и значительное скопление понтонов и строительных материалов, которые могут быть использованы для возведения переправы.

– Ну, хорошо, даже если так, – задумался командарм. – Что они будут переправлять? Тяжелую артиллерию? Танков-то у них здесь нет, даже на западном берегу. Пока погода была летной, авиаразведка о танковых частях противника не докладывала.

– Не знаю, Николай Владимирович, – развел руками начштаба, – Но могу сказать одно: если немцы собираются строить мост, значит, им будет что по нему переправлять.

– Какое-то гадание на кофейной гуще у нас с вами получается, Виталий Николаевич, – покачал головой командующий.

– Подполковник Семенов доложил мне, что от разведчиков трехсотой дивизии поступило предложение. Они хотят вернуться туда, где взяли гауптмана, но уже с другими целями.

– Так пусть действуют. Такая операция не требует согласования в штабе армии, – удивился Фекленко.

– Они хотят уйти в рейд на несколько дней и взять с собой рацию. Засядут на берегу или на каком-нибудь из небольших островков, и будут вести наблюдение. Если немцы начнут строить переправу, они сообщат точные координаты моста и предлагают ударить по нему из гаубиц особой мощности, но для корректировки огня им нужно наладить взаимодействие с артполком РГК, а без вашего приказа с ними там никто разговаривать не будет.

– Это большой риск, – засомневался Фекленко, – Чтобы достать до Днепра, гаубицы Б-4 придется подтянуть почти к самой передовой. Как только они откроют огонь, немцы начнут контрбатарейную борьбу, а стрелять артиллеристам придется долго – на такой дистанции попасть непросто, даже с помощью корректировщика.

– Командир отдельной разведроты трехсотой дивизии капитан Щеглов утверждает, что если огонь будет корректировать младший лейтенант Нагулин, попадания последуют быстро.

– Вот как? – в голосе командарма отчетливо слышался сарказм. – И кто это Нагулин? Великий артиллерист зачем-то отправившийся служить в разведку?

– Я, когда услышал об этом плане, тоже так отреагировал, – пожал плечами начштаба. – Но потом… В общем, я на всякий случай запросил в особом отделе, что у них есть на этого Нагулина.

– И? – заинтересовался Фекленко.

– Они с капитаном Щегловым прибыли к нам из шестой армии генерал-лейтенанта Музыченко – вырвались из котла в составе штабной колонны. Подробностей нет, но, вроде как, этот Нагулин там себя очень неплохо проявил. И гауптмана, по словам особистов, именно он захватил, напав на лодку, перевозившую офицера, и перебив охрану.

– Ну, раз он такой молодец, пусть капитан пишет на него представление к награде – честно заслужил. Но это не ответ на мой вопрос.

– Это не все, товарищ командарм. Из особого отдела фронта пришел секретный приказ. Меня под роспись ознакомили. Младший лейтенант, оказывается, не так прост. Нашим особистам предписано установить за ним наблюдение, но не трогать. Особо указано, чтобы Нагулину не препятствовали в его инициативах. В разумных пределах, естественно. Он, похоже, чем-то изрядно отличился там, под Уманью. Чем-то таким, что проняло даже больших чинов из НКВД. В трехсотую дивизию с последним пополнением прибыло немало людей из шестой армии. Майор Гунько задал им несколько аккуратных вопросов о Нагулине. Все в один голос утверждают, что он отличный стрелок, просто феноменальный. Причем бьет с одинаковой точностью из любого оружия, включая зенитные пушки. Говорят, сбил на их глазах несколько самолетов.