– Ладно, давай, я тебя до станции отвезу, – вздохнула стоявшая в дверях Рожкина. – Мне все равно туда надо.

– Ксюша, а меня захватите? – вдруг насупилась Ласунская. – А то этого автобуса не дождешься… Мне завтра в редакцию текст сдать.

– А куда я денусь, – сварливо произнесла Рожкина.

Мария закрыла калитку в воротах вишневого сада, предварительно убедившись, что любопытствующие покинули территорию, и отправилась вслед за Рожкиной и Ласунской.

…Она приходила к Ахмеду два раза в день, делала ему уколы, как прописала фельдшерица.

Поначалу Ахмед ворчал, ругался, сопротивлялся даже, лишь после долгих уговоров позволяя засучить рукав у рубашки… Как будто ему было стыдно оголить даже предплечье перед чужой женщиной.

Но потом привык и встречал Марию уже молча, насупившись. Стал здороваться – не отрывисто, точно лая, а уже нормальным, доброжелательным голосом. Мария несколько раз сварила ему компот из вишен, наготовила каши. Скоро старику стало лучше, и он уже сам справлялся с домашним хозяйством.

К концу десятого дня Ахмед выздоровел окончательно – видимо, от природы обладал железным здоровьем, даже сильная простуда не смогла его подкосить.

И на десятый день, когда Мария делала последний укол, старик заявил без всякого предисловия, очень бодро:

– Ты заходи, Маша. Когда хочешь. Бери вишню, сколько хочешь. Ничего тебе не скажу больше. Ты хорошая девушка. Дай тебе Всевышний счастья.

«Счастья…» – эхом отозвалось у нее в голове. Мария улыбнулась, но ничего не сказала, только кивнула. А потом позже, уже у себя на участке, увидела Ахмеда.

Как тот, серьезно насупившись, отрывает ту самую доску от забора, бросает ее на землю рядом. Тем самым давая понять Марии, что она теперь желанный гость у него. Между ними больше нет преград.

Если подумать, то ничего значительного, необыкновенного за эти десять дней не произошло. Ну помогла она старику-соседу, делала ему уколы… Необременительное занятие. Ну сварила она ему кашу с компотом (времени-то у нее – о-го-го сколько). Ну предложил ей Ахмед запросто, по-соседски, заглядывать в его сад, собирать там ягоды…

Дело вполне себе житейское, не героическое.

Но отчего так тепло на душе, откуда оно, это ощущение счастья? Да еще тогда, когда, кажется, ситуация самая тупиковая, а ближайшее будущее уж точно ничем порадовать не сможет…

На следующее утро Мария отправилась на соседский участок с большим ведром – насобирать вишни. Тут же появился Ахмед, вынырнул из-за деревьев. Сначала насупился, словно стесняясь, потом кивнул одобрительно и сообщил:

– Я к Раисе пошел, за хлебом. Тебе купить, Маша?

– Нет, спасибо, Ахмед. Я вот ягоды собираю… Можно?

– Конечно, можно! Тебе все можно, зачем спрашиваешь! – сердито закричал Ахмед и шустро убежал прочь.

Мария набрала почти целое ведро вишни. Устала. Жарко… Чирикали птицы в ветвях, где-то у дороги сигналил автомобиль, гудел в небе самолет. Но здесь, под куполом из деревьев, все звуки, доносившиеся извне, словно глохли, казались далекими. Мария стянула косынку с головы, вытерла запястьем лоб.

Сзади отчетливо треснули ветки под тяжестью приближающихся шагов. Мария была в полной уверенности, что это Ахмед вернулся из магазина.

Но это оказался не Ахмед.

Какой-то незнакомый мужчина, довольно молодой еще (во всяком случае, на вид – не старше сорока), с крупными чертами лица, темноволосый, одетый по-городскому, в летний костюм, с изумлением и неприязнью ее разглядывал.

– Вы кто, простите? – холодно спросил он.

– А вы кто? – растерялась Мария.

– Я хозяин этого участка.

«Хозяин… Да, точно, хозяин же собирался сюда приехать, сколько разговоров было… Вот и он! Как его зовут? Федор Байкалов, кажется».

– А вы-то кто? – нетерпеливо, повысив голос, спросил мужчина. – И что тут делаете?

– Вишню собираю.

– А кто вам позволил?

Только сейчас Мария заметила, что Федор Байкалов (если это был именно он) выглядит довольно скверно. То ли не спал несколько ночей подряд, то ли пил все последнее время, то ли – тоже после болезни, подобно Ахмеду. Хотя, надо признать, Ахмед сейчас – уже вполне бодрячком…

Этот же Федор – весь взвинченный, цвет лица землистый, глаза воспаленные. Ссадина на скуле. И густая полоска пыли на лбу – как если бы ехал на автомобиле с открытым окном. Да и костюм, на первый взгляд весьма пижонский, из льна, смотрелся так, будто его выстирали, выжали да так и оставили сушиться, скрученным в жгут. Чем-то он напоминал злодея из какого-то фильма (название уже не вспомнить), чью роль играл актер Хавьер Бардем…

Марии не очень хотелось отвечать на этот вопрос – кто позволил. Получается, так она подставит Ахмеда?

Поэтому она лишь пожала плечами и попятилась.

– Минутку, вы мне не ответили. Кто вы, мадам, и как сюда попали? – дрожащим от раздражения голосом спросил мужчина. – Кто вам позволил хозяйничать на чужой территории?

– Я соседка. Мария Ивановна. Живу вон там, рядом… Я только вишни собирала, и все. Ничего больше не трогала и не брала.

– Да кто пустил-то… О, а это как понимать, Марь Иванна? – Байкалов, следуя за Марией, заметил, что в заборе выломан проем. – Просто чудесно… Простота и непринужденность нравов. Никакого уважения к чужой частной собственности!

– Не говорите ерунды, – спокойно произнесла Мария. – Это деревня. Это Россия. Если пропадает урожай, принято делиться с соседями. Иные даром отдают…

– Ах, ну да, я и забыл, что живу в России. Простота и непринужденность нравов! Можно вломиться на чужой участок и всласть похозяйничать там… Забор мешает? Так мы его сейчас сломаем…

– Забор уже был сломан.

– Прекрасное оправдание, прекрасное! Забор был сломан, и потому я спокойно прошла на чужую территорию и набрала там ягод, поскольку урожай ведь пропадает! – словно передразнивая Марию, язвительно выдал Байкалов.

– Какой вы мелочный, – вырвалось у молодой женщины. С Ахмедом Мария не спорила – даже в те времена, когда они находились в напряженных отношениях. Ахмед – охранник, он не имел права пускать ее на участок, за которым присматривал. И то, что старик позволил Марии собирать в саду ягоды – это, по сути, настоящий поступок с его стороны…

От хозяина же сада, от молодого современного мужчины, можно было ожидать большего благородства и терпимости.

Но в любом случае выдавать Ахмеда Мария не собиралась. Она упорно пятилась назад.

– Куда? А это вы куда потащили?.. – Байкалов выхватил у нее ведро с вишней из рук. – Не имеете права!

– Ведро мое, – возмутилась Мария.

– Ах, пардон! – Сосед стремительно, одним движением, безжалостно высыпал, вернее, выплеснул из него ягоды. Потом протянул пустое ведро Марии.