Часть японской сорок восьмой пехотной дивизии высадилась в Крагане после битвы за Батаан на Филиппинах. Половина отбыла в Маланг через Сурабаю, а другая половина, именовавшая себя бригадой Сакагути, разместилась в Халимунде. Уже кружили над городом японские самолеты, сбрасывали бомбы на нефтеперегонные заводы, принадлежавшие Батавской нефтяной компании, на дома рабочих, на конторы плантаций. Бригада Сакагути сражалась против КНИЛ, голландской колониальной армии, которая продержалась на подступах к городу всего два дня, когда генерал П. Мейер получил известие, что Голландия капитулировала в Калиджати. Ост-Индия пала. Генерал П. Мейер в городском совете передал Халимунду под контроль Японии.

Деви Аю всему была свидетелем, но, пока длился траур, ни с кем не говорила, лишь молча сидела на веранде позади дома, глядя на вершину, названную, по словам Теда, в честь Ma Иянг. Как-то раз вышел на задний двор мистер Вилли с борзой, оставшейся, видимо, еще от Генри, отца Деви Аю. Впервые с начала траура Деви Аю заговорила:

– Одна улетела, другая утонула.

– Что с вами, мисс? – встрепенулся мистер Вилли.

– Да так, бабушек вспоминаю, – объяснила Деви Аю.

– Надо браться за дело, мисс, а то слуги совсем растерялись. Вы ведь теперь хозяйка, разве нет?

Деви Аю кивнула. В тот же вечер, едва закатилось солнце, велела она мистеру Вилли собрать всех слуг: поваров, горничных, садовников, охрану. И объявила себя единоличной хозяйкой дома. Все должны подчиняться ей беспрекословно, и никто не смеет ослушаться. Сечь она никого не станет, но если вернется Тед Стаммлер, всех непокорных он выпорет и бросит в клетки к аджакам. Первый же ее приказ не был труден, но всех смутил и озадачил.

– Сегодня же вечером привезите из поселка на болоте старика Ma Гедика, – велела она. – Завтра утром у нас с ним свадьба.

– Полно вам шутки шутить, мисс! – всполошился мистер Вилли.

– Думаете, я шучу? Смейтесь на здоровье!

– Но священник сбежал, а церковь разбомбили!

– Сойдет и деревенский староста.

– Вы ведь не мусульманка, мисс!

– Нет, но и давно уже не католичка.

Вот что предшествовало свадьбе Деви Аю с Ma Гедиком. Новость облетела Халимунду: жалкий старик женится на юной красотке – даже японцы, в городе без году неделя, и те слышали. Между тем голландцы, не успевшие сбежать, через слуг передавали друг другу письма – спрашивали, правда ли это, и вспоминали скандал с ее родителями.

– А если я откажусь на тебе жениться, что тогда? – спросил наконец Ma Гедик перед самым приходом деревенского старосты.

– Попадешь к аджакам на ужин.

– Так пусть едят!

– А гору Ma Иянг прикажу сровнять с землей.

Перед лицом этой страшной угрозы он безропотно женился на Деви Аю около девяти утра, когда японцы начали праздновать оккупацию города. Гостей на свадьбе не было, только слуги и охрана. Свидетелем был мистер Вилли, а Ma Гедик дрожал, заикался, и брачная клятва никак не шла у него с языка. Под конец он рухнул замертво, и староста объявил их мужем и женой.

– Бедняга, – вздохнула Деви Аю, – был бы мне дедушкой, если бы Тед не взял в наложницы Ma Иянг.

Позже, когда Ma Гедик пришел в себя и понял, что его женили на Деви Аю, он уставился на нее как на дьяволицу. Прикасаться к ней он отказывался, а стоило ей приблизиться, кричал и кидался в нее чем попало. Когда Деви Аю сдалась, он скорчился в углу, весь дрожа и плача, как младенец. Деви Аю покорно ждала, сидя подле него, по-прежнему в свадебном наряде. То и дело просила она его подойти ближе, приласкать ее или даже лечь с ней, ведь они теперь муж и жена. Но стоило Ma Гедику вновь раскричаться, она оставляла попытки его соблазнить и опять становилась само терпение – сидела тихонько и ждала, время от времени улыбаясь.

– Почему ты меня боишься? Я просто хочу, чтобы ты коснулся меня, и спать с тобой, конечно, хочу, ведь ты теперь мой муж.

Ma Гедик не ответил.

– Представь: мы муж и жена, а ты со мной не спишь, – продолжала Деви Аю. – Я никогда не забеременею, и пойдут слухи, что хозяйство твое никуда больше не годится.

– Не искушай меня, дьяволово отродье, – выдавил наконец Ma Гедик.

– Я прекрасная соблазнительница, – поправила Деви Аю.

– Ты не девственница.

– Ничего подобного! – с легкой обидой воскликнула Деви Аю. – Ложись со мной – и убедишься, что не прав.

– Ты не девственница, да еще и беременна, а на меня решила вину свалить.

– Неправда.

Спорили они до глубокой ночи, а потом до утра, и оба стояли на своем. Когда взошло солнце и залило светом спальню новобрачных, Деви Аю, утомившись от безумных воплей старика, оставила его в покое. Сняла свадебный наряд – и белое платье, и тиару – и швырнула на кровать. Встала нагая возле плачущего старика и крикнула ему в самое ухо:

– Давай же, убедись, что я невинна!

– Клянусь Сатаной, я к тебе не прикоснусь, я ведь знаю, что ты не девственница!

И Деви Аю, прямо перед носом у Ma Гедика, вставила средний палец себе между ног, да поглубже. Девушка вскрикивала от боли и вздрагивала при каждом движении пальца и, наконец вытащив его, показала Ma Гедику. На кончике дрожала капля крови, и Деви Аю провела через все лицо Ma Гедика алую черту, от лба до трясущегося подбородка.

– Что ж, теперь ты прав, – сказала она. – Я больше не девственница.

Она ушла искупаться, а потом уснула на брачном ложе, не стесняясь старика, все дрожавшего в углу. Целые сутки провела она без сна и теперь уснула крепко и даже не шелохнулась, когда слуги стали будить ее к обеду. Проснулась она далеко за полдень и, будто забыв о Ma Гедике, отправилась прямиком к столу и ела молча, жадно, а слуги, обступив ее, ждали приказаний. Когда она вернулась в комнату, старик куда-то исчез. Всюду искала она его – в ванной, во дворе, на кухне, – но нигде не нашла. Наконец спросила одного из охранников у ворот.

– Он убежал и все кричал так, будто ему дьявол явился, мисс.

– И вы его не поймали?

– Он бежал во весь дух, точь-в-точь как Ma Иянг шестнадцать лет назад, – отвечал охранник. – Но мистер Вилли пустился в погоню на машине.

– И догнал?

– Нет.

Бросилась Деви Аю в конюшню, вскочила на лошадь и пустилась в погоню верхом. Она предположила – хоть и не совсем верно, – что старик побежал к скале, откуда взлетела Ma Иянг и исчезла в тумане. Но не на ту скалу направился Ma Гедик, а на другую, чуть восточнее. Деви Аю расспрашивала встречных по пути, и следы “колибри” привели ее к подножию. Там увидела она мистера Вилли. Он сидел на бампере и, судя по всему, дальше дороги не было.

– Он там, наверху, поет, – сказал мистер Вилли.

Задрав голову, Деви Аю увидела Ma Гедика: стоя на валуне, он пел, как оперный певец на сцене. Песню было слышно издалека, но не знала Деви Аю, что это та самая, которую пел он давным-давно, когда истекли шестнадцать лет ожидания Ma Иянг.