Женщина протянула его вперед.

– Возьми третьего младенца и дай мне то, что было обещано. – Торжественный голос звучал над спящим селом. – Дай жизнь тому, кто не может родиться, моему ребенку!

– Нет!!! Матинка, нет!!! – Ива узнала ее, ту, которая много раз лечилась у нее от бесплодия. Похоже, она нашла более действенный способ. – Нет!!!

Женщина резко повернула голову на звук и, что есть сил, бросилась навстречу монстру. Тот тоже уже несся к законной добыче.

Тетушка со смертельным для нежити зельем, Хон с топором и огнем бежали к ним. У них был маленький шанс победить. Но они катастрофически, просто катастрофически не успевали. Ива выкинула вперед руки, неумело пытаясь призвать силу, как в эпических сказаниях поступали маги. Но бесценные крупицы золотого песка времени уже закончились.

Монстру остался всего шаг до маленького человеческого тельца. Ива, Хон и тетушка тонко взвыли в предчувствии неминуемого. Время, казалось, застыло, и каждое движение стало невыносимо медленным. Всё! Сейчас все будет кончено.

Но тут, как в сказке, случилось чудо. Заиграла волшебная флейта. Ее чудесный чистый звук раздвинул крики и шум бегущих, ворвался в сознание и на один краткий, бесконечно краткий миг отвлек внимание монстра. И он остановился. Нет, он не собирался отказываться от своей жертвы. Но звук на мгновение сбил его с толку.

Но не Матинку, которая не могла слышать поющую флейту. Та останавливаться уж точно не собиралась. Однако и сила, все еще бурлившая в крови Ивы, магия, тоже услышала флейту и сорвалась с пальцев немилосердной ударной волной. Она отшвырнула женщину в сторону, опрокинув на спину, – удача, какие выпадают лишь по случайности, – ребенок не пострадал. За то немногое время, что требовалось Матинке прийти в себя, Ива успела добежать до нее и, ударив ее наотмашь по лицу, вырвать ребенка.

А ведьма и Хон уже сражались с чудовищем. Тетушка с размаху облила его зельем, на которое возлагались такие надежды. Нежить взревела и бросилась на женщину. Хон успел ткнуть в морду монстру факелом и с размаху всадить топор в спину, чуть ниже шеи. Но все это не произвело ожидаемого эффекта.

– Ива, беги в дом! Беги в дом!!! В дом!!!

Дельный совет, ибо единственное, что было необходимо чудовищу для полной победы, – последняя жертва. Знахарка побежала. Как назло, она дальше всех находилась от дома, дверь которого была надежно защищена колдовским зельем. Монстр ревел за спиной, всего лишь на шаг отставая. Прижимая орущего ребенка к груди, Ива споткнулась и полетела на землю, успев только чуть повернуться, чтобы не раздавить малыша. Лапа чудовища проскользнула у нее над головой, зацепив лишь прядь волос. Тут же три пары рук втянули ее в дом. Дверь захлопнулась.

Ива упала на колени, не чувствуя ничего, абсолютно ничего не понимая.

Охранявшие ребенка родственники поголовно спали.

Тетушка, Хонька и бард, с трудом дыша, даже не пытались ни поднять девушку, ни забрать девочку из ее рук. В дверь долбили так, что казалось, она сейчас разлетится на мелкие куски.

Но волшебное зелье начало действовать. И монстр оставил дверь в покое. Тут раздались другие звуки.

– Это Матинка кричит, – слегка заторможенным голосом произнес Хон.

– Сестра матери этого постоянно орущего ребенка, – еще более ошарашенным голосом пояснила менестрелю тетушка.

– Веселая у вас деревня, – с трудом выговаривая слова, высказался бард.

– Добро пожаловать, – поднялась Ива с колен.

Прошло четыре недели. Менестрель уехал. Расстались с ним очень тепло. Погибших двух мальчиков и то, что осталось от Матинки, задумавшей это ужасающее своей жестокостью преступление, похоронили. Ради возможности родить, пусть только наполовину человеческого, но своего ребенка, она пошла на этот безумный шаг, прибегнув к древнему заклятию: бесплодная женщина может родить от заложного покойника, если приведет его к трем младенцам не более трех месяцев от роду. Заложный покойник превратился в пепел. Девочка, пережившая в свои полтора месяца такое приключение, очевидно, твердо решила выжить, несмотря ни на что, а потому росла совершенно здоровенькой, не давая никакой болезни и малюсенького шанса. Тетушку все поздравляли с победой. Хон все-таки починил дверь. Ива вновь занялась любимым делом: травки, порошочки, сушеные мышки, зелья, эликсиры, снадобья… Жизнь возвращалась в привычное русло.

Завывала метель за окном. Деревья гнулись под тяжестью снега. Сугробы еще надежнее укутали землю. Знахарка снова шла в самую глубь леса. Недавно в деревне родился еще один ребенок, и у его матери, как и следовало ожидать, тоже не было молока.

Вечерние сумерки ложились на серебро сугробов. На темное небо выплывала колдунья луна. Ива с полной корзинкой омелы возвращалась по дремучему лесу домой. Ничто ее не страшило…

Самоуверенность губительна. Когда рядом взвыли волки, было уже поздно.

Ива стремительно обернулась.

Стая огромных серебристо-белых волков застыла на освещенной призрачным блеском поляне. Звери смотрели на нее тоскливыми задумчивыми глазами. Смерть и жизнь в этот миг слились воедино.

Они не двигались, и Ива не знала, что делать. Вдруг что-то сверкнуло за их спинами, и на миг девушке показалась, что там возникла сотканная из снега женская фигура.

Волки вскинули морды к черному небу и протяжно завыли. И мир для Ивы навсегда раскололся на две вселенные: одну – теплую, уютную, привычную и на другую – призрачную, далекую, состоящую лишь из медленно падающего снега и протяжного волчьего воя…

…Ну что ж, знахарка, тракт ждет тебя…

Чрез семь смертей я к тебе шла,

Мой князь, и заклятия сеть тебе ткала.

Мой враг, наконец-то я тебя нашла.

Проснись и взгляни на меня.

Ночь гнева темна.

Группа «Мельница»

У каждого в этом меняющемся мире своя Жизнь и своя Судьба. У каждого своя Мечта и своя Цель. У каждого свое Небо над головой и своя Дорога под ногами. Кому-то суждено Величие и Почет, кому-то предписана безвестная Смерть и безликая Жизнь. Кто-то будет счастлив, не имея ничего; кому-то для того же не хватит и всех сокровищ мира. Кто-то будет смеяться, мчась по степи на лихом коне, а кто-то будет плясать в подгорных пещерах, радуясь свету звезд, пойманному в блеске алмазов. Кто-то уйдет навечно, кто-то останется навсегда. А некоторые вернутся…

Ранняя весна редко радует нас теплым солнышком и молодой травкой, ради которых ее, собственно, столько времени и ждут. Увы, но она похожа на девочку-подростка – угловатую, нескладную, неказистую, хоть и обещающую в самом ближайшем будущем стать самой настоящей красавицей. Снег тает, его нежный чистый покров исчезает, сменяясь грязью и серостью склизкой и вязкой земли вперемешку с талым настом. Бледные бесконечные тучи заполоняют безликое небо. Сквозь остатки сугробов видна прошлогодняя сухая трава. Ее вид так уныл, что весь мир представляется огромной выгребной ямой. Сырой воздух несет простуды, а вода, заливающаяся в обувь, – осложнения после.