Зубченко молчал, и я продолжила развивать свои мысли вслух:

— Преступники выбрали место для похищения. Затем узнали номер рабочего телефона вашего сына, позвонили ему и предложили выгодную сделку. Лжебухгалтеры мастерски исполнили свои роли, а затем, настигнув Егора на полпути к офису, захватили его.

— Если все происходило так, как вы говорите, — Зубченко задумчиво почесал подбородок, — значит, бандиты хорошо знали в лицо моего сына.

— Естественно, — усмехнулась я. — Похитители всегда хорошо знают своих жертв, даже если ранее никогда не встречались с ними. Перед похищением за жертвой ведется слежка, изучаются фотографии. Исполнители могли и не знать Егора лично, хотя это тоже не исключено, а вот заказчик, вероятно, был знаком с Егором… Или с кем-то из членов семьи, то есть с вами или с вашей супругой… Так что вам стоит хорошенько покопаться в своей памяти и вспомнить всех своих, даже давнишних, недоброжелателей.

Зубченко проигнорировал мой совет и не стал долго раздумывать:

— У меня таких нет.

— Не верю, — возразила я. — У каждого человека есть враги или хотя бы недруги. Всеобщих любимцев не существует. Уж поверьте мне…

— Но я правда не знаю, кто бы это мог быть!

— Вы просто не хотите об этом задуматься. Или, скорее всего, не хотите себе в том признаться… Что ж, тем хуже, а ведь могли бы облегчить поиски.

Упрямый Зубченко наконец сдался:

— Ладно, я обещаю попробовать, но не уверен, что это даст какой-то результат. Я совершенно неконфликтный человек.

— Хотя бы попытайтесь…

Я направилась к машине. И вдруг, случайно скользнув взглядом по расположенному напротив зданию, замерла на месте…

Зубченко заметил, что я остановилась, и негромко спросил:

— Что-то задумали?

— Нет, увидела, — указав рукой в сторону близлежащего магазина, ответила я. — Жаль, что у вас нет фотографии Егора, могли бы поинтересоваться вон у того охранника, не встречал ли он здесь вашего сына. Заодно проверили бы, наврал нам директор или нет.

— Подождите, но у меня же есть его фотография! Я, когда собирался, на всякий случай сунул парочку в чемодан.

— Тогда что же вы стоите, давайте их сюда! — обрадовалась я.

Анатолий Степанович торопливо передал мне снимки. Я заспешила к скучающему на крылечке с сигаретой в руке охраннику — молодому пареньку лет двадцати, на редкость лохматому и взъерошенному.

— Добрый день, — поприветствовала я его, приблизившись. — Можно вас кое о чем спросить?

— Спрашивайте, — кивнул парень.

— Вот. — Я протянула один из снимков. — Мы ищем этого парня. Вы случайно не встречали его сегодня во дворе? Он должен был подойти вон к тому зданию, там располагается офис одной фирмы…

— Так там бы и спросили, — без всякого интереса глянув на фото, отмахнулся паренек. — Я за день столько народу вижу, всех и не упомнишь. Больно мне нужно всех рассматривать.

— А вы все же посмотрите повнимательнее, — настаивала на своем я. — Может, вспомните его.

— Да че толку смотреть, я и так знаю, что не видел.

Поняв, что разговор с охранником не принесет никакой пользы, я расстроилась.

— Ладно, извините…

Пришлось вернуться к ожидающему меня у машины Анатолию Степановичу. Тот все понял по моему лицу и даже не стал ни о чем спрашивать.

Мы молча сели в салон «Фольксвагена», затем я повернула ключ зажигания и спросила:

— Куда теперь?

— Наверное, домой. Буду обзванивать друзей и знакомых, — обреченно вздохнул мой клиент. — Может, кто-нибудь согласится дать взаймы крупную сумму денег…

Я надавила на педаль газа и стала выводить машину из дворика. Как назло, мне навстречу приближался другой автомобиль, так что пришлось сдать назад и немного подождать.

— Женя, Женя! — подпрыгнув на сиденье, заорал во все горло Зубченко.

От неожиданности я едва не задела бампером дерево позади нас. Заглушив мотор, повернулась к клиенту.

— Посмотрите туда. — Анатолий Степанович указал рукой куда-то вперед. Я скользнула взглядом по округе, но ничего такого, чему бы стоило так радоваться, не заметила.

— Я ничего не вижу, — растерянно развела я руками. — Объясните, что вызвало у вас такой восторг?

— Ну как же, камера! Вон там, видите, в витрине магазина!

Наконец я увидела, но не саму камеру, а только экран, на котором отражался сейчас мой собственный «Фольксваген». Следовательно, откуда-то нас снимали, а затем изображение передавалось на экран. Я перевела взгляд на вывеску магазина: «Крокодил — безопасность вам гарантирована».

Очевидно, в магазине продавались всевозможные противоугонные системы для автомобилей, сигнализации для квартир, частных коттеджей, дач и офисов, а также различные системы видеонаблюдения наподобие той, что наблюдала за нашей машиной. Это был наш шанс!

— Идемте скорее туда, — торопил меня Зубченко.

Я вышла из машины.

— Боюсь, что запись с той камеры сразу транслируется и нигде не сохраняется, — высказал Анатолий Степанович весьма нелепое, на мой взгляд, предположение.

— Как это не сохраняется? Зачем же тогда она вообще нужна? Система видеонаблюдения для того и устанавливается, чтобы фиксировать все происходящее. Если что — остаются записи, по которым можно опознать человека, узнать номера машины. Поверьте мне, Анатолий Степанович. Как-никак я профессиональный телохранитель, и все эти прибамбасы знаю как свои пять пальцев!

— Не знаю… Мне кажется, они просто в целях рекламы эту штуку в витрине установили. Не в целях повышения безопасности, а в целях повышения прибыли! Но проверить все-таки надо! — откликнулся уже в дверях магазина Анатолий Степанович и, не дожидаясь меня, вошел внутрь.

— Возможно, вы и правы…

Я не спеша проследовала за ним. А войдя в магазин, обнаружила, что Анатолий Степанович уже о чем-то с жаром переговаривался с продавцом-консультантом. Я подошла ближе.

— Да, да, принесите пожалуйста, если понадобится, я даже заплачу.

— Вот видите, я же говорила, что запись ведется!

— Есть, представляете, Евгения! Есть запись! Говорят, однажды уже был инцидент, с тех пор и стали снимать. Я договорился, чтобы нам разрешили посмотреть пленку. Этот парнишка сейчас должен заменить кассету. Я уверен, что их начальство не будет против, если мы ее посмотрим…

Вскоре вернулся и сам продавец. Он вставил кассету в видеомагнитофон и принялся перематывать пленку. Закончив, обернулся к нам и пояснил:

— Смотреть придется на улице, второй монитор — тот, что находился в помещении, — у нас позавчера сгорел, а новый упакован и не настроен.