Эти и другие показания арестованных Берия предоставил 4 мая 1930 года председателю Закавказского ЦИКа Михаилу (Михе) Григорьевичу Цхакая (в 1904 году являвшемуся посаженым отцом на свадьбе И. Джугашвили (Сталина) и Е. Сванидзе, а в 1917 году — вернувшемуся в революционную Россию в пломбированном вагоне вместе с В. И. Лениным). Получив одобрение, Берия стал готовить процесс, пользуясь схемами, которые были разработаны еще сотрудниками московского ГПУ при подготовке «Шахтинского дела»: местные «злодеи» из числа «бывших» (в большинстве своем — техническая интеллигенция, инженеры и техники, получившие образование при царском режиме), вступив в сговор (путем переписки, поскольку никаких поездок ни к кому обычно не было) с эмигрировавшими из СССР капиталистами (у которых были национализированы предприятия). Пышущие злобой беглые капиталисты, готовые на все, чтобы вернуть свои предприятия (даже на измену Родине!), вступали в сговор с вражескими разведками и военными (генштабами). Состав иностранных врагов варьировался в зависимости от тогдашних отношений Советского Союза с зарубежными странами и от фантазий местного руководителя ГПУ. В базовый состав врагов входили: Англия, Франция, Германия, Япония, Польша, Америка…

Развернувшийся в Закавказье процесс был составной частью дела Промпартии — одного из самых крупных сталинских расправ над старыми «спецами», обвиненными по делу о вредительстве в промышленности. Он проходил с 25 ноября по 7 декабря 1930 года.

Помимо основного дела Промпартии, развертывались отраслевые дела о вредительствах в угольной, нефтяной, текстильной, лесной промышленности, на транспорте и в Наркомате путей сообщения, в области топливоснабжения. Число арестованных по всем делам Промпартии превышало две тысячи человек.

Участники разоблаченного Берией заговора признались в том, что, выполняя задания находящихся за кордоном руководителей, передавали им секретные сведения, устраивали аварии и взрывы, пожары на нефтепромыслах. Было арестовано несколько десятков специалистов (Иванов, Маркосян, Кудимова, Веров, Скляр, Моховиков, Булгаков). Следуя сталинскому рецепту, было начато и всенародное осуждение инженеров-«вредителей», о чем 17 декабря 1930 года Лаврентий Павлович с гордостью доложил руководству.

Так, рабочие Тифтрамвая[18]на митинге заявляли о своей поддержке судебного процесса и сурового наказания злодеям: «Так им и надо. Пусть знают оставшиеся в живых вредители, что Советская власть жестоко карает тех, кто поднимает против нее свою изменническую руку!» Бакинские рабочие были возмущены тем, что «спецы», получающие хорошую заплату и прочие привилегии, смеют устраивать настоящим труженикам пакости, приводящие к травмам и смерти простых рабочих. Поэтому рабочий вердикт гласил: «Таких подлецов не стрелять надо, а на куски резать!»

Сведения о процессах над «вредителями» были сведены сотрудниками ГПУ в единую сводку, предоставленную Сталину и его ближайшим соратникам. Все тяготы задуманной Сталиным «сплошной коллективизации» и «ускоренной индустриализации», обернувшиеся отчасти голодом в деревне и несчастными случаями на производстве, теперь можно было списать как на «вредителей», так и извергов, прежде прикидывавшихся «большевиками». В их число попали Троцкий и Бухарин, Зиновьев и Рыков, Каменев и Сокольников, Пятаков и Томский. Маховик расправ неуклонно набирал обороты. И только Сталин не ошибался…

Очередной взлет чекистской карьеры Берии

Занявший в марте 1926 года высокий пост заместителя председателя ГПУ Грузинской ССР начальник Секретно-оперативной части Берия уже через несколько месяцев, в самом начале декабря того же года, занял место начальника, получив пост председателя ГПУ при СНК Грузинской ССР, который он занимал ровно пять лет, до 3 декабря 1931 года. Заняв эту должность, Берия также стал заместителем полномочного представителя ОГПУ при СНК СССР в ЗСФСР и заместителем председателя ГПУ при Совете народных комиссаров Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики. Этот пост Лаврентий Павлович занимал до середины апреля 1931 года. Помимо этого, Берия в этот же период занимал должность начальника Секретно-оперативного управления Полномочного представительства ОГПУ при СНК СССР в ЗСФСР и ГПУ при СНК ЗСФСР. Через три месяца после того, как Берия занял пост председателя ГПУ при СНК Грузинской ССР, он был назначен народным комиссаром внутренних дел Грузинской ССР, занимая эту должность до декабря 1930 года. Но роль Берии в органах не ограничивалась только территорией Грузии — 18 августа 1931 года он стал членом коллегии ОГПУ СССР. Срок окончания полномочий — 3 декабря 1931 года, когда был положительно решен вопрос о переводе Берии на партийную работу. Но до этого состоялось еще одно знаменательное событие — десятилетие Грузинской ЧК (позже преобразованной в ГПУ). По случаю этого юбилея председатель ОГПУ В. М. Менжинский издал специальный приказ, где отмечались заслуги Л. П. Берии: «Огромная напряженная работа в основном проделана своими национальными кадрами, выращенными, воспитанными и закаленными в огне боевой работы под бессменным руководством тов. Берии, сумевшего с исключительным чутьем всегда отчетливо ориентироваться и в сложнейшей обстановке, политически правильно разрешая поставленные задачи, и в то же время личным примером заражать сотрудников, передавая им свой организационный опыт и оперативные навыки, воспитывая их в безоговорочной преданности Коммунистической партии и ее Центральному Комитету».

Берия и сам проявлял инициативу в проведении репрессий в руководимой им Грузии, о чем красноречиво свидетельствуют документы, в том числе — письмо (враги народа сотрудничали с гестапо, Герингом, Риббентропом и Гессом) и докладная записка Сталину об ускорении расправ над арестованными.

Берия и Сталин: когда они встретились впервые?

До сих пор так достоверно и не установлено, когда произошла первая встреча Сталина с Берией. Так, существует версия, что это произошло во время разгрома восстания под руководством меньшевиков в августе — сентябре 1924 года. Но есть и предположения, что это могло произойти и раньше, поскольку в конце января того же 1924 года Берия, занимавший в то время должность начальника Секретно-оперативной части и заместителя председателя ЧК при СНК Грузинской ССР, уже докладывал Сталину о состоянии Льва Троцкого на момент похорон В. И. Ленина (телеграмма приведена выше).

Но имеется и другая гипотеза о времени знакомства Сталина с Берией, в которой говорится, что первый раз Сталин лично с Лаврентием Павловичем встретился только в 1931 году, во время своего отдыха на даче в Цхалтубо. Берия, руководивший его охраной, не раз встречался с вождем.

Во время того отдыха Сталин и начал подготовку к изменениям в партийном руководстве Закавказского крайкома Республики Грузии, выдвинув Берию на совещании руководителей Закавказской Федерации. В воспоминаниях Алексея Владимировича Снегова (Иосифа Израилевича Фаликзона), занимавшего в то время пост заведующего орготделом и члена бюро Закавказского краевого комитета ВКП(б), Сталин, на удивление многим присутствующим сподвижникам, на совещании в Москве заявил: «А что, если мы так сформируем новое руководство крайкома: первый секретарь — Картвелишвили, второй секретарь — Берия?» Тогдашний первый секретарь Заккрайкома Картвелишвили на это предложение сразу же отреагировал словами: «Я с этим шарлатаном работать не буду!» Председатель Совнаркома Закавказской Федерации Орахелашвили спросил: «Коба, что ты сказал, может, я ослышался?» Тогда Сталин заявил: «Ну что ж, значит, будем решать вопрос в рабочем порядке». Сталин настоял на своем решении, а вот судьбы тех, кто тогда пытался противиться назначению Берии на высшие партийные посты, оказались трагичными…