— Хорошо, мисс Монтроуз. Тогда, пожалуйста, обопритесь на мою руку и смотрите под ноги. Будем надеяться, что нас не ограбят и не арестуют.

— Я уверена, что от первой неприятности вы вполне способны меня защитить, что же касается второй, мне бы хотелось, чтобы вы перестали вспоминать ту старую историю. Тогда я была слишком молода и экзальтированна, а теперь уже не совершаю подобных глупостей.

— В этом возрасте неприятности моей сестры Аманды, как правило, сводились к тому, что она попадалась на примерке платьев старших сестер или влюблялась в кого-нибудь из знакомых отца. До нарушения закона дело не доходило.

— Вот и я обещаю не нарушать закон на всем пути до Беркли-сквер.

Блейкни, дав указания слугам, отпустил экипаж, и пара в полном молчании направилась к Пиккадилли. Когда они добрали до угла Девоншир-Хауса, Минерва отпустила его руку и быстро пошла вперед.

— Мы должны здесь повернуть, — окликнул ее Блейкни.

— Нет, — бросила она через плечо, — я хочу еще прогуляться. Мне никогда не позволяли гулять по Лондону поздним вечером.

— Потому что для леди это небезопасно.

— Я уверена, вы в состоянии защитить меня.

Блейк поравнялся с ней как раз вблизи уличного фонаря и был вознагражден открытой и радостной улыбкой. Распростившись с надеждой провести остаток вечера в Ковент-Гардене, Блейк ответил девушке мрачным взглядом.

— Не слишком хорошая идея, — сказал он, когда Минерва повернула в сторону узкого переулка, ведущего на Уайт-Хорс-стрит.

— Мне хочется взглянуть на рынок Шепердс-Буш ночью. Я читала о старом квартале Мейфэр, где якобы происходят ужасные вещи, но днем там можно увидеть лишь прилавки с продуктами.

Блейк пожал плечами. Печально известную своими тайнами ярмарку ликвидировали несколько десятилетий назад, однако этот район все же сохранил налет былой жуткой славы. По всей вероятности, ничего ужаснее, чем несколько представительниц древнейшей профессии, Минерва там не увидит. Если ее это шокирует, тем лучше. Все же Блейк твердо взял девушку под руку и крепко прижал ее локоть к своему боку.

Когда они приблизились к рыночной площади, на них с нескрываемым любопытством уставилась пара проституток. Блейк, заметив, как его спутница тоже окинула женщин взглядом, спросил себя, понимает ли Минерва, что это за женщины. К счастью, теперь его невеста притихла, но тут одна из проституток, нахальная девица с размалеванным лицом, шагнула им навстречу.

— Может, ищете третьего в постельку? — спросила она. — Или могу подыскать жеребца для дамы, если ей это угодно. — Послушай, — продолжила она, опуская взгляд на промежность Блейка, — с таким хозяйством ты сможешь без труда ублажить нас обеих.

Ответ Минервы на это интересное предложение ему так и не довелось узнать. Блейк попятился от девицы, напиравшей на него своей пышной и бесстыдно открытой грудью, но тут же почувствовал какое-то шевеление у себя за спиной. Обернувшись, он успел схватить за руку того, кто уже вытаскивал кошелек из кармана его сюртука.

— Пойман с поличным, — с удовлетворением констатировал Блейк.

Воришка был маленький и вертлявый, он извивался, как форель на удочке, обдавая Блейка потоком ругательств. Проститутка, вероятно его сообщница, не стала дожидаться развязки и быстро скрылась за углом дома.

— Не смей ругаться в присутствии дамы. Сейчас пойдешь со мной, и мы отыщем полисмена, — сказал Блейк. — Мисс Монтроуз, пожалуйста, постарайтесь не отставать, мне понадобятся обе руки, чтобы управиться с этим негодником.

Он бросил ей возвращенный кошелек.

Его невеста, разумеется, не повела себя как обычная женщина. Она не впала в ступор, чему, впрочем, Блейкни очень порадовался, не выглядела даже потрясенной. Более того, Минерва не выказала никакого возмущения этой попыткой кражи. Она хладнокровно дождалась, пока Блейкни скрутит чертыхавшегося воришку, и неожиданно попросила:

— Отпустите его.

— Что?

— Он всего лишь мальчишка.

— Точно, мисс, — проговорил мерзавец, перестав вырываться из рук Блейка. — Отпустите меня. Я никогда такого не делал; но моя мать и младшие братья голодают.

— Бога ради! Вы ведь не собираетесь поверить…

Минерва прервала его:

— Отпустите его. Пожалуйста. Ведь ничего же не случилось, ваши деньги целы.

Мысленно пожав плечами, Блейк решил уступить. Действительно, ведь придется тащить маленького злодея до самой Пиккадилли, потом выискивать блюстителя порядка. Все это займет массу времени, а руки у него будут заняты, и Минерва, по сути, останется без защиты. А, не приведи Господь, случится какая-нибудь неприятность…

— Если вы на этом настаиваете, — произнес он и отпустил воришку.

— Спасибо, дяденька.

— Благодари даму.

— Спасибо, мисс. Как насчет шиллинга, чтобы купить еды для моих малышей?

— Не испытывай судьбу, парень.

Блейк нахмурился, и парнишка, рванув со всех ног, моментально исчез в том же переулке, из которого появился пятью минутами раньше.

— Давайте выбираться отсюда.

Крепко взяв Минерву под руку, Блейк торопливо повел ее через площадь к более освещенной и безопасной Керзон-стрит.

— Я и забыл, насколько невыносимой вы можете быть, мисс Монтроуз. Неужели вы не способны вести себя как подобает обычной молодой леди? Я, верно, совсем потерял голову, согласившись на эту прогулку.

— Чепуха, все это было крайне занимательно.

Этой короткой фразой Минерва ясно дала понять, что все его сетования оказались пустым сотрясанием воздуха, и Блейк подумал, что невеста, не похожая на «обычных молодых леди», сделает его жизнь интересной, ну хотя бы в некоторых смыслах. Он посмотрел на девушку, которая ни на шаг не отставала от него, хотя торопившийся Блейк даже и не подумал подстроиться под ее шаг.

— Надеюсь, вы не поверили сказке, которую сочинил этот мальчишка? — спросил Блейк. — Скорее всего он член какой-нибудь шайки карманников.

— Возможно, вы правы, но мы не можем быть в этом уверены. А закон не видит разницы между голодным мальчишкой, крадущим кусок хлеба, и закоренелым преступником. Того и другого вполне могут отправить в тюрьму или даже на виселицу. Какое мы с вами имеем право обрекать ребенка на такое будущее?

— Но разве может беззаконие стать альтернативой?

— Альтернативой станет реформа.

И Минерва пустилась в пространные рассуждения о теории справедливости, биллях, принимаемых парламентом, о Бентаме и Коббете, Элизабет Фрай, тюрьмах и народном образовании. К своему немалому удивлению, Блейк понял, что его заинтересовал этот разговор. Он с удовольствием слушал, как она рассуждала о проблемах общества, при этом ловко обходя вопрос политических интриг, видимо, понимая, что его отца всегда волновали споры в парламенте, министерствах и партии. Минерва обладала способностью представлять факты доступным и в то же время занимательным способом, избегая пустословия и быстро переходя к сути. Всю свою жизнь он провел в атмосфере подобных разговоров, но именно сейчас его действительно увлекла эта беседа. В трактовке Минервы все эти вопросы казались действительно важными. В основном Блейк слушал молча и лишь изредка задавал какой-то вопрос.