Сабина сидела в темноте с чашкой дымящегося кофе и через одностороннее стекло смотрела в камеру – как в террариум, где находилась опасная змея. С тех пор как она вышла от монахини этим утром, женщина не произнесла ни слова – только попросила разрешения сходить в туалет и что-нибудь, чтобы утолить голод и жажду. Больше ничего.

Сабина потягивала кофе и просматривала на мониторе видеозаписи последних часов в ускоренной перемотке; глубоко погрузившись в молитву, монашка излучала почти зловещее спокойствие.

Наконец Сабина поднялась, вытащила служебное оружие из кобуры, отдала его на хранение коллеге из ночной смены и вошла в камеру.

Монахиня подняла глаза, ее лицо разгладилось и тут же приобрело дружелюбное выражение.

– Добрый вечер.

– Congregatio Sorum Ursulinarum a Sacro Corde Iesu Agonizantis, – вместо приветствия Сабина произнесла латинское название конгрегации урсулинок.

Чем заслужила полное внимание женщины. Она с интересом изучала Сабину.

– Рада вас снова видеть. Без вас было одиноко.

– Я могу сесть?

– Пожалуйста.

Сабина опустилась на стул и ждала, чтобы монахиня продолжила разговор.

– Полагаю, вы уже нашли Вальтера Граймса и выяснили связь с тем монастырем, название которого вы процитировали. Правда, это называется Sororum, а не Sorum.

Я знаю, – подумала про себя Сабина и сдержала улыбку. Тем самым у нее было подтверждение, что они двигались в правильном направлении и речь шла о настоящей монахине.

– Спасибо, я еще не так сильна в этой теме, – небрежно бросила Сабина, не желая признаваться, что уже знает больше. Андерстейтмент[5]– это оружие, – учил ее Снейдер. – Пусть подозреваемый думает, что он умнее тебя. Только тогда он ошибется.

– Граймс выжил?

Сабина сжала губы и промолчала.

Монахиня продолжала перебирать пальцами четки.

– Я не горжусь произошедшим, и мне жаль, что все так вышло, но это было неизбежно.

– Я не слышу раскаяния в вашем голосе, – ответила Сабина. – Вы равнодушны к тому, что мужчина лишился жизни, а вам предъявят обвинение в убийстве и отправят до конца жизни за решетку?

– Я знаю, живут только один раз, – улыбнулась монахиня, – но если все сделать правильно, то и одного раза достаточно.

– Достаточно для чего?

– Для загробной жизни.

Сабина вздохнула.

– Что вам сделал Граймс? Он вас оскорбил, изнасиловал или унизил?

– Я, наоборот, слышу много гнева, бессилия и ярости в вашем голосе. Мне жаль, что ваша операция не удалась, – сказала она. – Знаете, мужчина мог и выжить, но вы меня, очевидно, не послушали. Вам нужно было пройти через главный вход, как я посоветовала.

Сабина заставила себя подавить невольное движение челюсти и дышать спокойно. Не показывай этой женщине свои слабые точки!

– Знаете, опыт лучший учитель, – продолжала монахиня. – И хорошее в этом то… – она улыбнулась, – что у человека всю жизнь индивидуальные занятия.

– Почему этот мужчина должен был умереть таким ужасным образом?

Монахиня перестала перебирать четки и сжала их в кулаке.

– Я вам уже сказала: буду говорить только с Мартеном Снейдером.

– Я знаю, вы доверяете только ему. Но почему вы мне не доверяете?

Монашка снова занялась четками.

– Что случится во второй день? – спросила Сабина. – Сколько времени у нас на этот раз? Опять только до семи часов? Сколько у вас там сообщников?

Но монахиня лишь молча опустила голову, и Сабина поняла, что этой ночью не услышит больше ни слова.

* * *

Через час Сабина стояла во внутреннем дворе здания БКА и смотрела на звездное небо. Ночь принесла приятную прохладу. Гроза прошла стороной, и лишь отдельные молнии вспыхивали на горизонте. Грома почти не было слышно.

В здании светилось всего несколько окон. Большинство жалюзи было опущено. Из-за облака показался месяц.

Сабину знобило. Она до смерти устала. Спичкой она зажгла сигарету, которую стрельнула у техника в комнате для допросов. Дрожащими пальцами поднесла тлеющую сигарету к губам, глубоко затянулась и тут же закашлялась. Проклятье! Она загасила сигарету в пепельнице. Только не начинай с этим делом, а то закончишь, как Снейдер, марихуаной.

Тут зазвонил ее мобильный. На дисплее высветился номер Тины.

– Ты где?

– Во дворе для курильщиков.

– В компании? – спросила Тина.

– Нет.

– Как все прошло с монашкой?

Сабина вкратце рассказала ей о разговоре, который абсолютно ничего не дал – кроме того, что женщина насладилась своим первым успехом.

– Звучит не очень, – прокомментировала Тина. – В любом случае мы кое-что выяснили. Отдел криминалистической экспертизы только что закончил обследовать фабричный цех. На таймере, маленьком двигателе, бочке, трубах, наручниках, перекатной лестнице во втором цехе и на дверных ручках были обнаружены исключительно отпечатки пальцев монашки.

– Больше ничего?

– No, – по-итальянски ответила Тина.

– Значит, у нее все-таки не было сообщника, – заключила Сабина.

– Похоже, она действительно организовала все в одиночку. Маловероятно, но теоретически возможно.

– Спасибо.

– Увидимся завтра. – Тина завершила разговор. Сабина убрала телефон и посмотрела на ночное небо.

Как монашка собирается убить остальных шестерых людей?

Три года назад

Скоростной междугородний поезд только что прибыл на вокзал Иннсбрука. Лейтенант Грит Майбах натянула на плечи рюкзак, в котором находились туристический коврик, спальный мешок и боевое и альпинистское снаряжение, такое как веревка и стальные кошки, – всего сорок килограммов на спине, – и покинула купе. Ее, тридцатичетырехлетнего горного стрелка австрийских вооруженных сил, срочно вызвали на службу. Точного представления она еще не имела, но знала, что операция будет в горах.

Сойдя с поезда, Грит остановилась на перроне и подняла глаза. Тироль. Снова здесь. Иннсбрук, окаймленный горными цепями, располагался в долине. Хотя был только конец марта, солнце уже растопило снег в городе. Но величественные горы высотой по две с половиной тысячи метров, окружавшие город со всех сторон, были покрыты снегом почти до самой долины. Стоило посмотреть наверх, как яркий отраженный свет слепил глаза.

Воздух был чистым и обжигающе холодным. Грит сделала несколько глубоких вдохов, надела солнечные очки, пересекла платформу и через вокзальный вестибюль попала в суматоху города. Она сразу направилась в оперативный штаб расположенного рядом полицейского комиссариата.