грушовка – видать травки были подобраны более тщательно, или кизил более удачная основа для браги, сказать трудно. Выслали официанта за уже разумным количеством именно этого крепкого спиртного. Велели выдать Марфе изрядный шмат сырого мяса.

Выпили, закусили. Вернувшийся половой, его звали Пламен, обрадованный появлением новых посетителей, говорил без умолку. Он тут же объяснил причины своей говорливости. Общение с завсегдатаями, которые все были из сельчан-земляков, давно прискучило. Да и о чем новом можно поговорить с человеком, которого знаешь с детства и видишь практически ежедневно?

Животрепещущих новостей нет, яркие события редки. Годами обсуждаются темы, вроде плохого урожая за оврагом, и в сотый раз пересказывается набившая оскомину история о том, как злой соседский Шарик цапнул за ногу случайно зашедшего на их двор пьяненького Красимира. Даже приврать для красоты изложения не удается! Вот он Красимир, сидит тут же, и неспешно потягивает белое винишко.

Конечно, очень долго блистала история об ушедшей вместе с прохожим бродником бобылке Румяне, жившей на отшибе от остальных изб, но на второй год умаяла и она. Ну сколько можно обсуждать, что за люди эти бродники, и какая у него была здоровенная сабля и невиданной длины усищи? Устали горевать об ушедшей безотказной бобылке, к которой так приятно было забежать вечерком, а если сумеешь изловчиться, то и днем, втайне от жены.

Покрасоваться какими-то особенными знаниями тоже не удается. Все уже обговорено и рассказано неоднократно, и никакого интереса ни у кого не вызывает.

А тут на тебе! Абсолютно новые люди! И слушают тебя охотно, глядишь и сами чего расскажут. И эти люди прибыли издалека, проехали тысячи верст, вон даже коней у них по трое на брата. Да еще волокут с собой шуструю вертлявую девицу для неведомой надобности. А тут двоюродный братец Георгий, вон он кстати сидит, в кои-то веки выбрался в ближайший городишко, так уже месяц только об этом и рассказывает.

А узнать что-то новое про Русь всегда кстати. Как здесь чего кровавое начнется, ну вроде того, как византийцы уже не раз затевали – режут всех подряд, чтобы вместо продуктов деньгами подати получать, или нанятые ими норманны рубят всех, кого не лень, подавляя очередной бунт, так народец и бежит на русскую землю: отсидеться, переждать лихое время, а то и совсем там обжиться.

Мы кратенько изложили про порядки на Руси, обсудили цены здесь и в Византии. Разброс цен поражал. То, за что на имперской земле драли втридорога, здесь в колонии, стоило гроши.

Сразу стала понятна установка Британской империи постоянно завоевывать новые колонии в 19 веке. То ли ты, обычный британец, глотнешь пивка пополам с туманом в привычном пабе родной Англии и с тебя сдерет за это немало полновесных пенсов волосатой ручищей грубиян-бармен, а совсем другое дело, когда ты, полноправный подданный великой империи, над землями которой никогда не заходит солнце, отваляешься целый день где-то под лучезарным тропическим солнышком на бескрайних пляжах Багамских островов и уже вечерком посетишь местную таверну с раболепно гнущейся туземной обслугой, выпьешь славного местного рома, нажрешься вволю омаров, кальмаров, да и просто всего, чего хочется, и за это все отдашь какой-нибудь жалкий фартинг, составляющий всего четверть от пенни. И все будут счастливы и начнут тебя просто боготворить за твою неслыханную щедрость. Колония, сэр!

Затем Пламен стал рассказывать про виноделие в Болгарии. По ходу беседы периодически появлялась с кухни дебелая кака, встретившая нас возле конюшни, и приносила все новые кушанья. Женщина была уже в годах, крупная, с приятным лицом и похоже очень добрая. Звали ее Ванча.

Другая бы тут же погнала бездельника братца, удобно устроившегося сидеть на придвинутой к нашему столику табуретке за жраниной для гостей скачками, а эта только ласково улыбалась, глядя на разглагольствующего лентяя. Пусть малыш (лет тридцати самое меньшее!) потешится.

А Пламен красочно и эмоционально излагал историю давнего промысла. Выращивать виноград на этих землях начали еще изначальные жители – фракийцы. Они же стали изготавливать и первое вино.

Завоеватели-булгары эту затею не бросили и резко увеличили количество виноградников. Тут количество изготовленного вина превысило все мыслимые пределы. Это длилось до той поры, пока повальное пьянство подданных не обозлило хана Крума, и он не повелел двести лет назад вырубить вообще весь виноград в стране.

Сейчас виноградарство потихонечку восстанавливается, но самые лучшие сорта ягоды несомненно растут за монастырскими стенами. Там трудолюбивые и внимательные монахи заботливо ухаживают за каждой лозой.

Только в монастырях выкопаны и обложены камнем прохладные и чистые, а главное, обширные подвалы, где вино хранится и настаивается в больших дубовых бочках годами, а перекисает крайне редко. Вкус и букет монастырского вина очень ценится и поэтому оно дорого стоит.

В селе хороший виноград вырастить крайне трудно, а еще труднее добиться того, чтобы вино не портилось. Поэтому деревенские жители предпочитают гнать ракию чуть ли не в каждом дворе. И делают ее из очень многого. Идут в ход ягоды сливы, абрикоса, винограда, кизила, частенько ставят бродить порезанные груши и яблоки. Стараются выгнать для личного пользования сразу на всю зиму, а то потом будет не из чего.

А мы ели, пили и слушали, какие травки, а иногда и специи добавляют в болгарский бренди. Все это конечно тут же нами позабылось, но слушать было приятно. Вроде как сидишь на берегу ручейка и слушаешь его журчание. Пустячок, но расслабляет и душу тешит.

И тут вдруг заявилась с явно неразумными претензиями жена нашего нового знакомого и немедленно взялась размахивать руками и орать:

– Ты, наглый боров! Опять ничего не делаешь! А потом припрешься домой пьяный и будешь врать о том, как устал на работе! Ты, поганая свинья, творишь это ежедневно!

– Но Гуца, я же говорю с русскими болярами не просто так, а для пользы дела! – попытался оправдаться этот ленивец. – Я же все-таки владелец корчмы…

Супруга на эти хвастливые речи аж завизжала!

– Ты только своей глупой рожи хозяин! Тут все золовкино! А у тебя в кармане ветер гуляет! А у курей загородка совсем порушилась!

И не было этому крику-визгу ни конца, ни края…

Мудрая золовка, та что кака, видимо уже имея печальный опыт общения со снохой, только на секунду высунула нос из поварни, и тут же спрятала его назад в недра кухни. Русская поговорка, что лучше девять деверей чем одна золовушка, тут почему-то не срабатывала. Золовушка со скандалисткой явно побаивалась связываться.

Под это визжание мне вспомнился анекдот из восьмидесятых годов 20 века:

Финн –