Ллойд Скотт коротко бросил:

– Скоро буду, – и выбежал к себе домой ждать наряд полиции.

Мария переводила взгляд с одного детектива на другого.

– Не верится, что Скоттов обокрали, – сказала она. – Просто не верится. Перед поездкой Ллойд рассказывал про их новую охранную систему, и про камеры слежения, и еще про бог знает что в их доме.

– К сожалению, в наше время мало систем, которые не смог бы взломать специалист, – успокоил ее Бенет. – Было ли известно, что миссис Скотт хранит в доме дорогие украшения?

– Не знаю. Она говорила нам про них, но о том, что она торговала украшениями собственного изготовления, знали все, да и сама она всегда носила драгоценности.

Говоря это, Мария чувствовала себя наблюдателем всего, что происходило в комнате. Она взглянула мимо детективов на портрет отца над пианино. Сходство было поразительное; особенно впечатляли умное выражение лица и едва заметная улыбка, редко покидавшая его уста.

Сквозь окно в комнату проливался солнечный свет, рисуя причудливый узор на геометрическом орнаменте светлого ковра. Чувствуя себя удаленной от дома, Мария вдруг осознала, как хорошо потрудилась Бетти, чтобы сохранить блеск и чистоту просторной гостиной после того, как следователи сняли отпечатки пальцев, опудрив все вокруг специальным порошком. Ей показалось невероятным, что комната снова была радостной и приветливой, с прекрасными цветочного орнамента диванами и креслами у камина и несколькими столиками, которые так легко было передвигать. Когда приходили друзья отца, они обязательно сдвигали кресла к дивану, чтобы создать полукруг, где так уютно было выпить кофе и вздремнуть после обеда.

Грэг, Ричард, Альберт, Чарльз. Как часто виделась она с ними многие годы, когда отец оставил преподавание? Иногда готовила Бетти, но чаще на кухне хлопотал отец. Стряпня превратилась у него в хобби, и он не только наслаждался, готовя пищу, но даже весьма преуспел в этом искусстве.

«Три недели назад он приготовил большую чашу зеленого салата, свинину по-виргински, запеканку из макарон и чесночный хлеб, – вспомнила она. – Это был последний совместный обед…»

Последний обед. Последняя вечеря. Семидесятый день рождения отца.

Надо сказать детективам о рукописи, которую, возможно, обнаружил отец.

С удивлением она заметила, что оба следователя наблюдали за ней.

– Простите, – очнулась она, – вы спрашивали о драгоценностях Лайзы.

– Итак, вы рассказали, что у нее были драгоценности и, возможно, некоторые люди знали, что она хранит их дома. Но если честно, мисс Лайонс, нам интересно не это. Мы здесь, чтобы поговорить с вами и вашей матерью. Поскольку мистер Скотт сообщил, что отныне он является официальным защитником миссис Лайонс, возможно, стоит поговорить теперь с вами.

– Да, конечно, – ответила Мария, пытаясь говорить уверенным голосом. «Предположим, выяснится про пистолет. Сколько могу я им рассказать, если они спросят?» Пытаясь отсрочить откровения, она произнесла:

– Пожалуйста, позвольте мне сперва проверить маму. Ей надо принять кое-какие лекарства.

Не дождавшись ответа, она направилась в прихожую, где Кэтлин в сопровождении Дейлы спускалась по лестнице. С решительным выражением лица мать быстро прошла через прихожую прямо в кабинет мужа, открыла дверцу шкафа и оттолкнула Дейлу.

– Тебе сюда нельзя! – крикнула она.

– Мама, пожалуйста… – взмолилась Мария так, что услышали в гостиной.

Бенет и Родригес переглянулись.

– Мне надо это видеть, – быстро произнес Бенет, и они вместе вошли в кабинет.

Кэтлин Лайонс забилась в дальний угол шкафа, прижавшись к стенке, монотонно повторяя:

– Так много шума… так много крови.

– Мне достать ее оттуда? – неуверенно спросила Дейла Марию.

– Нет, это бесполезно, – ответила та. – Просто побудьте в комнате. Я немного посижу с ней в шкафу.

Дейла кивнула и встала там, где прежде находилось кожаное кресло Джонатана. Увидев ее на этом месте, Мария вдруг вспомнила, как отец лежал здесь, с головой, залитой кровью. Полицейские вынесли кресло как вещественное доказательство. «Вернут ли они его? – подумала она. – Хочу ли я, чтобы его вернули?»

– Мисс Лайонс, – тихо произнес Бенет, – нам очень надо поговорить с вами.

– Прямо сейчас? Вы же видите, в каком состоянии моя мама. Мне нужно побыть с нею.

– Надолго я вас не задержу, – пообещал инспектор. – Может, сиделка присмотрит за вашей мамой, пока вы беседуете с нами?

Мария неуверенно перевела взгляд с него на мать.

– Хорошо. Дейла, принесите стул из столовой. Не тревожьте маму в шкафу, просто побудьте с ней в комнате. – Она взглядом попросила извинений у детектива Бенета. – Боюсь оставлять ее одну. Если она начнет рыдать, то может задохнуться.

Рита Родригес заметила дрожь в голове Марии, а также то, что девушка задета скептическим выражением лица Саймона Бенета. Зная его как никто другой, Рита не сомневалась, что Саймон уверен в актерском поведении Кэтлин Лайонс.

Дейла вернулась со стулом, поставила его прямо у шкафа и села.

Кэтлин подняла голову.

– Закройте дверь, – потребовала она. – Закройте дверь. С меня хватит крови.

– Мама, все хорошо, – постаралась успокоить ее Мария. – Я только немного ее приоткрою, чтобы тебе не сидеть в темноте. Вернусь через пару минут.

Кусая губы, чтобы они не дрожали, она провела детективов в гостиную.

Саймон Бенет начал прямо:

– Мисс Лайонс, это ограбление, конечно, очень неприятно, и мы понимаем, что мистер Скотт ужасно расстроен по этому поводу. Мы также понимаем, что он будет представлять интересы вашей матери и воспользуется возможностью поговорить с ней. Однако мы ведем расследование убийства на бытовой почве и должны продолжить без промедления. Позвольте сказать вам откровенно: нам надо поговорить с вами обеими, с вами и вашей матерью, чтобы получить ответы на некоторые вопросы.

Снова раздался звонок, и, не дождавшись ответа, Ллойд Скотт открыл дверь и вошел. С серым лицом он произнес:

– У нас дома полицейские Мауа. Мой бог, кто-то пролез в дом, даже не потревожив сигнализации на сейфе. А я-то думал, что обзавелся надежной охраной…

– Как я уже говорил мисс Лайонс, абсолютно надежной сигнализации теперь не существует, – заверил его Бенет. – Возможно, ваш взломщик был профессионалом. – Его тон изменился: – Мистер Скотт, мы понимаем, как вы расстроены этим происшествием, но я только что сказал мисс Лайонс, что для нас чрезвычайно важно поговорить сейчас с ее матерью и с нею самой.

– Мама теперь не в состоянии разговаривать с вами, – перебила его Мария. – Вы не можете не видеть этого. – Она вдруг поняла, что повысила голос, и сделала это потому, что услышала, как зарыдала мама. – Я же сказала, что поговорю с вами, – напомнила она Бенету, – но можно сделать это, когда мама успокоится?