— С таким мужчиной!

— С каким? — явно обеспокоилась Ника. — Что, Ольга? Откуда такой игривый тон?

— С шикарным мужчиной, — продолжала интриговать барбиобразная девица, наблюдая за волнением руководительницы.

— Ах, ну ты ведь знаешь, по долгу службы с кем только не приходится встречаться!

— Нет, Ника Львовна, у вас был совсем нерабочий вид. Вы знаете, знаете, о ком я говорю!

Шлимовская звезда экрана перебирала бумаги на столе чуть более нервно, чем следовало бы — подковырки Оленьки были вполне безобидны. Но Ника откровенно психовала.

— И о ком ты говоришь? — напряженно посмотрела она на ассистентку.

— Да о господине Герасимове же! Ах, какой мужчина, Ника Львовна. А молоденьких он не любит?

Ника свободно вздохнула и расслабилась в кресле. Герасимов! Директор хлебокомбината и участник одной из следующих передач. Ника была настолько рада, что истинный герой ее дум, хранитель ее сердца, ее таинственный возлюбленный счастливо избежал нескромного взора вездесущей Оленьки, что она не отреагировала на умышленную или неумышленную бестактность подчиненной.

— Могу тебя ему представить. Раз ты такого высокого мнения о его неотразимости. Когда приедет в студию для записи передачи.

— Ну что вы, Ника Львовна, на меня, какую-то ассистентку, он и не посмотрит, — уничижительно сказала Оля, пытаясь сгладить неловкость своей предыдущей фразы. — Только вы их всех и интересуете. Мужчин.

«Мужчин», — повторила про себя Ника. Множественное число. А ей хотелось бы интересовать всего лишь одного-единственного мужчину.

Платон пожаловал с барского плеча простенькую «ауди». Вадим заехал на квартиру, убедился, что она и в самом деле завалена молочной смесью и «хаггисами-маггисами», потом проскочил в городской парк и пятнадцать минут издалека наблюдал за девичьей фигуркой, двигавшей взад-вперед синюю коляску…

…Ряды колясок в «Детском мире» казались нескончаемыми. Вадим высматривал ту, что была у его новой жертвы.

— Вам помочь? Хотите выбрать? — подпрыгнула к Вадиму маленькая шустрая девица.

— Хочу.

— Зимнюю, летнюю, универсальную? Колясок у нас море! Всех стран и континентов. Итальянские, польские, из Эмиратов, китайские. Китайскую не советую. Такая мерзость. Но самая дешевая. У вас кто? Мальчик или девочка? Какой возраст? Уже умеет сидеть? — тараторила девушка, забегая перед Вадимом и заглядывая ему в глаза. — Мальчик или девочка? — настойчиво твердила продавщица.

— Не знаю, — отмахнулся Вадим. — Какая разница.

— А… Еще не родился! — поняла девушка. — Ждете! А ультразвук? Что же, не видно? Ой, да вы самую дорогую выбрали! Я сейчас вам ее покажу.

Девушка с энтузиазмом набросилась на выбранную Вадимом коляску практически даже и одного цвета с той, увиденной в городском парке, только не с желтыми мишками и автомобилями, а с цветами и куклами.

— Вот, смотрите. Высокая, но не тяжелая. Колеса большие. Амортизация, видите, как плавно качается? Ручка перекидывается, можно сюда, а можно сюда. Защелка. Так, да? Корзина съемная, с ремнями для страховки, дите будете пристегивать, чтобы не выпало. Ну, это когда сидеть научится. Тут кармашек для бутылочки. Если корзину снять, там еще сиденье со спинкой получается. А можно вообще сложить — и в багажник. Себе бы купила, такая прелесть!

— Вы вряд ли поместитесь, — невежливо заметил Вадим. Он взял корзину за тряпичные ручки и рывком дернул. Немного не рассчитал силу — потому что едва не снес своей корзиной коляски, стоявшие у него за спиной.

Продавщица остолбенела.

— Да что же вы так дергаете?! — возмутилась она. — А если поломаете? Я платить буду три тысячи? Выбрали хотя бы китайскую за семьсот пятьдесят.

Вадим молча поставил корзину на место.

— Спасибо. Я, наверное, куплю. Позже. Сначала посмотрю в других магазинах.

— А дешевле не найдете! Эти, итальянские, везде столько стоят. А вот польская, в два раза дешевле. Будете смотреть?

— Нет, спасибо.

Вадим направился к выходу.

Продавщица вернулась к прилавку.

— Ты видела? Как он с коляской под потолком летал? — спросила она у другой девушки. — Ненормальный!

— А все папаши такие, — ответила подруга. — У них совсем башню срывает в преддверии родов.

Надо сказать, что за дело подобного рода — похищение женщины с ребенком — Вадим брался впервые. Однако его рука на руле «ауди» лежала спокойно и твердо, а сердце в груди (если оно там вообще было) билось в привычном ритме.

Вадим насвистывал беспечную мелодию, ловко маневрировал, обгоняя другие машины, и думал вовсе не о предстоящей операции, а о том, как изменился родной Шлимовск. «Ну не Урал, а Европа, вот дела», — думал он, оглядывая новые красивые здания и фешенебельные магазинчики, возникшие на знакомых улицах за его долгое отсутствие, хотя никогда не был в Европе и не представлял, как она выглядит.

Девчонка, на светофоре продефилировавшая в сантиметре от капота «ауди», вернула его мысли наконец-то к цели данной поездки. Платон сказал, что девица симпатичная. Короткие светло-русые волосы и голубые глаза. Лица он вчера в парке не разглядел, но то, что фигура у нее отличная, и совсем не тощая, а в самый раз, убедился. И даже имеется некоторая заявка на приличный бюст… Посмотрим.

Вадим сбросил скорость. Там, где он собирался нырнуть в лесную чащу огромного городского парка, красовался новенький знак — «кирпич». Вадим развернул машину и на второй передаче неспешно поколесил вдоль кромки леса, высматривая, куда сворачивают коллеги-автомобилисты и нет ли поблизости засады настырных гаишников.

Олеся догадывалась, что так, как она, живут немногие, но она настолько привыкла к окружавшей ее роскоши и любви, что не представляла для себя иной жизни.

Она лежала на покрывале из стеганого шелка, прохладном и приятном, спускавшемся с кровати прямо на янтарно-желтый паркет, читала развлекательный журнал и болтала в воздухе голыми ногами.

Заботливая Никитишна притаранила неподъемное блюдо с фруктами. Она только что скормила бутылочку молочной смеси толстому Валерке и теперь беспокоилась о витаминном балансе в организме его праздной матери.

— Лесенька, поешь винограду, — сказала Никитишна.

— Мой толстячок все съел?

— Двести молока и сорок грамм пюре.

— Какой молодец!

— Сейчас играет.

— Пусть полежит. А я соберусь и поеду на прогулку. — Олеся взяла с блюда оранжевый с красными пятнышками абрикос.

— Ах, Олеся, как мне не нравятся эти твои поездки на машине с ребенком!

— А что такого? — удивилась Олеся. — Я ведь каждый день езжу. И Игорь не против.