Среда, 3 апреля. — В этом сезоне мы приехали уже всей семьей: Лил, Питер и я. До острова Порфири мы плыли на буксире «Джеймс Уэйлен». На маяке все в идеальном порядке, но дома и огороды находятся в плачевном состоянии. Альберт Шоу, бывший смотритель, вышел на пенсию и уехал в Форт-Уильям со своей дочерью. Мне сказали, что ему семьдесят три. Дочь была его помощницей все эти долгие годы. В отличие от острова Батл, тут башня маяка соединяется с жилым помещением, домом, где проживают смотритель вместе с помощником.

Световая камера маяка состоит из отражательной линзы девяти футов[10] в диаметре и четырех круговых ламп с двадцатидюймовыми[11] отражателями. Сама башня около одиннадцати метров высотой, и к тому же она установлена в западном конце острова на небольшом скалистом утесе, на высоте семнадцати метров над уровнем озера. В ясную погоду свет маяка видно на расстоянии от шестнадцати до восемнадцати миль. Все здания требуют покраски. Я отправил заявку на сосновые доски для замены пола, которые, надеюсь, прибудут на «Джеймсе Уэйлене» вместе с другими припасами. Лил и Питер устраиваются на новом месте.

Вторник, 23 апреля. — Заметил олениху с олененком, плавающих между Порфири и островом Эдуарда, пока рыбачил в заливе Уолкер. Вернусь сюда со своей винтовкой. Примерно на середине северно-западной стороны острова находится гавань, прямо перед входом в канал. Из-за этого Порфири является предметом зависти для других маяков, ведь в любую погоду сюда можно завозить припасы или людей и выбираться отсюда. Оттуда до станции нужно немного пройти через болото, но там есть хорошо протоптанная тропинка. Как правило, припасы доставляют на пляж возле маяка и построенного на берегу лодочного эллинга, но приятно знать, что есть варианты на случай неприветливой погоды. На прошлой неделе приехал помощник Джордж Грейсон. Его освободили от службы в канадских экспедиционных войсках меньше полугода назад, после участия в третьей битве при Ипре, под Пашендейлом. На его теле остались раны, полученные на фронте, лицо и руки покрыты шрамами от вражеского горчичного газа, который оседает на кожу как горячий керосин, но горит без пламени, и нет средств, чтобы его потушить. На моего помощника даже смотреть тяжело. Газ также проник в его легкие, сделав голос скрипучим и хриплым. Его отправили сюда не только ради чистого воздуха, но и для того, чтобы он был при деле. Мы работаем посменно, по двенадцать часов, и приспосабливаемся к рутине. Грейсон живет один, он занимает комнату в восточном крыле, как я его называю. У нас также есть помещения общего пользования. Если семья еще увеличится, нам нужно будет просить о строительстве дома для помощника, поскольку тут и так негде развернуться.

Вторник, 14 мая. — Ремонт в основном завершен. Вчера на «Маргарите» приплывал Боб Ричардсон из Сильвер Айлет. Боб — государственный агент по продаже земли, он каждое лето привозит свою семью в дом старого шахтера, откуда ездит на работу в город. Ричардсон ремонтирует этот дом, чтобы они могли жить в нем и зимой. Он рассказывает, что немногие живут здесь круглый год, только семья Кросса, который работает сторожем, и еще пара семей. Он привез газеты со сводками с фронта в Европе. Грейсон несколько раз просыпался ночью и кричал в припадке, напугав большинство из нас. Лил и Питер оба его боятся. Я же опасаюсь, что в его разуме столько же ран от тяжелых испытаний, сколько и на его теле следов сражений. Он почти не спит, блуждает по берегу, где только лунный свет озаряет его путь.

Пятница, 24 мая. — Сегодня наша маленькая группа провозгласила тост за почившую величайшую королеву Викторию. Апрельские дожди — благодать для майских цветов, а майские ливни — для овощей. Мы посадили картофель на участке возле старой хижины Уокера и разбили наносной огород на вершине из сплошной скальной породы, возле маяка, заполнив деревянные ящики землей и посадив помидоры, горох и бобы. У нас в последнее время не было посетителей, хотя по судоходным путям на север, в Тандер-Бей, и обратно то и дело следовали пассажирские и грузовые суда.

Понедельник, 19 августа. — Прибыла «Красная лисица» с запасами муки и свинины, достаточно большими, чтобы хватило до конца сезона, примерно до середины декабря, когда должен вернуться «Джеймс Уэйлен». Я продолжаю беспокоиться о Грейсоне, потому что теперь он пропадает сразу на несколько дней. А Лил рада тому, что его нет рядом. Его припадки только усиливают ужас от его изуродованного лица и муки во взгляде. Я, со своей стороны, объясняю его некомпетентность истерзанной душой, но иногда он выходит в озеро на маленьком баркасе, оставляя нас без лодки на случай чрезвычайных ситуаций. Я подготовил письмо в Департамент морского и рыбного хозяйства, и они ответили мне, что не могут найти ему замену в конце сезона. Они также заявили, что на такие должности назначают ветеранов и пострадавших в Первой мировой войне и что мне нужно найти подход к нему, но я не вижу особых причин для того, чтобы отдавать часть бюджетных средств маяка помощнику, который больше отсутствует, чем присутствует. Лил взяла на себя часть обязанностей Грейсона, подменяя меня в его отсутствие. Мы достаточно хорошо справляемся и без него, потому что должны. У нас ведь нет выбора.

Четверг, 10 октября. — Газеты сообщают, что союзные войска в Бельгии отвоевывают позиции у немцев. Война скоро закончится. Эта война положит конец всем войнам.

Солдаты возвращаются на родину, некоторые ранены, но многие остались на чужбине — похоронены на полях Фландрии или, как пропавшие без вести, нашли свое последнее пристанище в безымянных могилах. На нашем посту стало тише с уменьшением количества кораблей и посетителей, и пропасть между полями сражений в Европе и монотонной рутиной, состоящей из заправки топливом, зажигания калильных сеток и полирования линз разверзается сильнее, чем когда-либо. Я расспрашивал Грейсона о его службе, но он мало чем делится, рассказывает только о подготовке в Англии, о своих сослуживцах и танцах на базе. Когда я спрашиваю о битвах, его взор затуманивается, и я вижу, что эти воспоминания для него мучительны. Я слышал, что он был одним из немногих в своем подразделении, кто выжил после горчичного газа, что после атаки некоторые из его сослуживцев умирали в муках несколько дней — даже недель, — крича в агонии. Ожоги не только покрывали их кожу, были обожжены и легкие, так что невозможно было дышать, в то время как врачи и медсестры ничего не могли сделать. Я также слышал, что появился бич, пересекший Атлантику вместе с юношами, которые добровольно готовы были пожертвовать своей жизнью для защиты свободы, а в результате слегли с болезнью, которую они называют испанским гриппом. Он распространяется дикими темпами и уже достиг берегов этого великого озера.

Понедельник, 16 декабря. — Сегодня за Грейсоном прибыл «Джеймс Уэйлен», чтобы отвезти его на материк на зиму, но он исчез. Я не видел его уже пять дней. Он не мог уйти далеко. Плоскодонку нашли у острова Эдуарда, а поиски ни к чему не привели, и я подозреваю, что он утонул, упал в объятия озера. Мы даже исследовали заброшенные шахты, но и там не было его следов. Мы с Лил и детьми решили зимовать на острове. Провизии у нас хватит, чтобы продержаться до конца зимы, и дичи здесь достаточно. У меня есть солидный запас патронов, а у Лил — ее ловушки, и мы начали заготавливать дрова, чтобы нам было тепло всю длинную холодную зиму. В городе нет работы для смотрителя маяка, учитывая, что возвращающиеся солдаты тоже ищут работу, поэтому не имеет смысла платить ренту, когда здесь у нас есть отличный дом. И если этой причины было бы недостаточно, то все больше людей заболевают и умирают от этого гриппа. Он забирает молодых и сильных, заполняя их легкие жидкостью так, что они уже не могут больше дышать. Здесь мы будем в безопасности и в тепле. А если Грейсон вернется, то, с Божьей помощью, мы сможем прокормить и его, пока не появится возможность сообщить о нем в город.