Финлей быстро прошел к себе через фойе, не глядя по сторонам. Его тоже ждала работа.

Наконец все было закончено. Грязь и пот привели в негодность ее розовую блузку и черную юбку. Она сменила шпильки на лодочки на низком каблуке и обнаружила дырку на колготках. Волосы, скрученные на затылке в конский хвост, лоснились. Видок у нее был еще тот.

Эмма вздохнула, бросив взгляд на гигантское дерево:

– Если бы я знала, что ты имела в виду, когда попросила помочь…

Софи закатила глаза:

– Ты ведь все равно не смогла бы отказать.

Эшли прислонилась к стене, скрестив руки на груди.

– Выглядит потрясающе. Оно того стоило.

Грейс нервно мерила шагами холл.

– Вы правда так думаете? Как насчет вон той светящейся гирлянды? Может, стоит ее перевесить? – тараторила она. – А как вам цветовая гамма? Нет ли перебора?

Девушки обменялись насмешливыми взглядами. Но Грейс продолжала сновать туда-сюда.

– Нужно ему показать. Я должна быть уверена, что ему понравится.

Софи подошла к Грейс и, положив руку ей на плечо, сказала:

– Кем бы он ни был, надо быть безумцем, чтобы такое не понравилось.

Эшли, оторвавшись от стены, подошла к Грейс и спросила:

– Надеюсь, он заплатил тебе за эту работу, Грейс? Не хочется думать, что этот человек воспользовался твоей добротой.

Эмма, сложив руки на груди, спросила:

– Так все же кто он? Ты толком не сказала.

Грейс колебалась. Она не знала, что сказать. Она попыталась уйти от ответа, обняв подругу.

– Спасибо, что пришла на помощь. Ты ведь уже не работаешь в «Горничных Челси». Может, нам уже следует обращаться к тебе как к титулованной особе?

Но Эмму не проведешь. Она тоже обняла Грейс, а затем сказала:

– Надо будет спросить у Джека, что ему известно о Финлее Армстронге.

Грейс отрицательно покачала головой:

– Не думаю, что он что-то узнает.

Она повернулась и снова посмотрела на украшенную ель.

– Девочки, спасибо вам огромное. Я обязана вам этой красотой.

– Думаю, это намек на то, что нам пора уходить, – сказала Эшли. – Пойдем посидим в соседнем баре, я угощаю.

Они по очереди обнялись с Грейс и, попрощавшись, направились к выходу.

Подождать или позвать его прямо сейчас? Она не знала, который час. По ее просьбе в холле приглушили основное освещение, чтобы елка смотрелась более выигрышно.

Она медленно подошла к двери его офиса и прислушалась, надеясь, что видеоконференция завершилась. Из приоткрытой двери кабинета не доносилось ни звука.

Грейс тихонько постучала и просунула голову в дверь. Финлей стоял у окна, уставившись в темную ночь. Из его кабинета тоже открывался великолепный вид на фешенебельный Челси, хотя и не такой захватывающий, как из пентхауса. Даже удивительно, что городские власти не додумались ввести пропуска на въезд в эту часть города.

Он выглядел отрешенным. Грейс постучала чуть громче. Финлей вздрогнул.

– Грейс. Что вы сделали со своими волосами?

Она только сейчас вспомнила о своем непрезентабельном виде: рубашка в пятнах грязи, волосы как мочалка, а ведь ей так хотелось выглядеть профессионально.

Она виновато покачала головой.

– Я проделала большую работу. Елка сама не наряжается, – с нервным смешком сказала она. – Пойдемте со мной. Посмотрите сами и скажете, как вам это нравится.

Он вскинул брови и слегка улыбнулся.

– Вы уже сами говорите, что мне должно понравиться.

– Только в том случае, если у вас хороший вкус, – парировала она.

Он понятия не имел, как она нервничает. Он ведь тот, кто ненавидит Рождество, по его собственному признанию. Вчера он самолично сорвал украшения, развешанные ею в пентхаусе.

Это мужчина, бегущий от рождественских воспоминаний. Если она все сделала не так…

Грейс встала перед ним:

– Будет лучше, если вы закроете глаза.

– Волнуетесь, Грейс? – подначил он.

– Ничуть, – ответила она, потянувшись к его руке. – Закройте глаза и следуйте за мной. Я скажу, когда можно будет смотреть.

В какой-то момент ей показалось, что он откажется. Она не знала, насколько еще хватит ее бравады. Она уперла руки в бока:

– Ну же, поторопитесь. Иначе придется заплатить мне сверхурочные.

Он засмеялся и, взяв ее руку в свою, закрыл глаза.

Тепло от его руки волной прокатилось по Грейс. Она не должна чувствовать ничего подобного. Она и думать не смеет о…

– Так мы идем? – спросил он.

– Конечно, – спохватилась Грейс, отгоняя крамольные мысли. Она приноровилась к его шагу, и они пересекли фойе под недоуменным взглядом Магды, которая работала сегодня за стойкой портье.

Грейс выбрала оптимальную точку, с которой, по ее мнению, елка смотрелась наиболее выигрышно. Похлопав его по плечу, она сказала:

– Можно открыть глаза.

Может быть, он торопит события. Может, ему не стоило затевать эту возню с рождественскими украшениями. Он сам не ведал, что творит. Последние несколько часов он пытался отделаться от образа Грейс в розовом пальто.

Он открыл глаза и быстро зажмурился. Затем снова открыл глаза.

Отель преобразился до неузнаваемости. Он никогда не видел его таким.

Освещение в главном фойе было приглушено. В обычных обстоятельствах черно-серый интерьер выглядел бы просто темным при таком освещении.

Но сейчас интерьеры светились пурпуром. Он не мог описать этот оттенок словами. Как загипнотизированный, он пошел по направлению к роскошной рождественской ели, установленной на противоположном конце фойе. Она притягивала к себе, словно магнит.

Традиционное зеленое дерево было высоким и очень пушистым. Оно освещалось лиловыми лампочками, которые перемежались с белыми гирляндами мерцающих огоньков. Крупные фиолетовые игрушки и стеклянные снежинки красиво отражали пурпурный свет. Оригинальная мишура разных оттенков пурпура ненавязчиво пряталась в ветвях. На стенах по бокам елки светились дополнительные лиловые огоньки, создавая странный эффект присутствия внутри волшебного пространства. Игрушки и гирлянды перемежались с волшебными снежными шарами разной величины.

Сзади послышалось приглушенное дыхание. Обернувшись, он увидел лицо Грейс в пурпурных бликах с огромными глазами, наполненными слезами.

– Что скажете? – пискнула она.

Он все еще пребывал в шоке, тщетно пытаясь обрести дар речи.

Рождество пришло в отель «Армстронг». Она сумела уловить рождественский дух и не утопить его в нем. Дерево было огромным, но монохромное освещение скрадывало размер, делая его эксклюзивно изящным. Волшебные шары были развешаны таким образом, что гости отеля могли их трогать и держать в руках. Все пространство фойе купалось в волшебном пурпурном свете.