* * *

Какой-то человек порицал софиста Гекатея за то, что, приглашенный на сисситию, он пришел, но не проронил ни слова. «Мне кажется, — сказал Архидамид, — ты не понимаешь, что человек, сведущий в искусстве речи, сведущ и в том, когда и где речи надо произносить».

Когда Харилла спросили, почему Ликург издал мало законов, он ответил: «Кто мало разговаривает, тот не нуждается в большом количестве законов».

* * *

Кто-то спросил Харилла, почему спартанцы выводят на люди женщин в накидках, а девушек без. «Девушкам, — сказал он, — надо искать мужей, а женщинам держаться тех, которых имеют».

* * *

Как-то один илот дерзко вел себя с ним. «Если бы, — сказал Харилл, — я не был разгневан, я бы убил тебя».

* * *

Когда Харилла спросили, какую форму государства он считает наилучшей, он ответил: «Такую, где большинство граждан, будучи добродетельными, склонны мирно жить друг с другом, принимая участие в правлении и не подымая смут».

* * *

Кто-то спросил его, для чего в Спарте все деревянные изображения представляют богов вооруженными. «Для того, — ответил Харилл, — чтобы мы, хотя бы из трусости, не смели изрыгать на богов ту брань, с которой нередко обращаемся к людям, а также для того, чтобы юноши не молились невооруженным богам».

* * *

Когда кто-то спросил, почему спартанцы отращивают длинные волосы, он ответил: «Потому что это — естественно, да к тому же ничего не стоит».

Когда кто-то произносил чересчур длинную речь, Лабот сказал: «Зачем к ерундовому делу такое длинное вступление? Речь должна соответствовать важности дела. Каково дело, такова и речь».

Один человек рассказал Никандру, что аргосцы отзываются о нем плохо. «Ну что же, — сказал Никандр, — они и расплачиваются за то, что плохо отзываются о благородных людях».

* * *

Когда кто-то спросил, почему спартанцы отращивают волосы и бороды, царь ответил: «Потому что для мужчин волосы на голове и лице — самое лучшее украшение, которое к тому же ничего не стоит».

* * *

Какой-то афинянин сказал Никандру: «Уж очень вы, спартанцы, склонны к безделью». «Правильно, — согласился тот, — мы не суетимся, как вы, по всякому поводу».

Кто-то спросил Алкамена, сына Телекла, как лучше всего удержать царскую власть, и он ответил: «Не ставить свою выгоду превыше всего».

* * *

Другой человек хотел узнать, почему он не принял от мессенцев дары. «Потому, — ответил царь, — что, взяв их, я уже не смог бы сохранять мир, не нарушая законов».

* * *

Когда кто-то сказал про него, что он живет очень умеренно, несмотря на то что обладает большим состоянием, Алкамен сказал: «Владея богатством, благородный человек подчиняет свою жизнь не влечениям, а разуму».

На вопрос, как надежнее всего сохранить власть в государстве, Феопомп ответил: «Предоставить друзьям их законное право на откровенность и свободу речи, а подданных, насколько хватит сил, ограждать от обид».

* * *

Один иноземец утверждал, что среди своих сограждан он слывет приверженцем Спарты. Феопомп сказал: «Лучше было бы, если бы он называл тебя приверженцем собственного государства, а не поклонником Спарты».

* * *

Когда элейский посол сказал, что сограждане выбрали его для посольства в Спарту потому, что он один в их государстве ревностно подражает спартанскому образу жизни, Феопомп спросил его: «Какой же образ жизни — твой или твоих сограждан — кажется тебе лучше?» Тот объявил, что избранный им — лучше. «Тогда, — сказал Феопомп, — можно ли считать жизнеспособным государство, в котором среди множества граждан только один ведет себя достойно?»

* * *

Кто-то сказал, что Спарта спаслась только благодаря тому, что цари обнаружили способности к управлению. Феопомп с этим не согласился. «Причина не в этом, — сказал он, — а в том, что граждане обнаружили способность к подчинению».

* * *

Когда жители Пилоса постановили почтить Феопомпа небывалыми отличиями, он написал им в ответ, что умеренные почести время возвеличит, а чрезмерные предаст забвению.

Когда Телеклу сказали, что его отец плохо о нем отзывается, он заметил: «Значит, у него есть основания так говорить».

* * *

Брат как-то пожаловался Телеклу, что сограждане относятся к ним неодинаково и обращаются с ним более дерзко, хотя они и из одной семьи. «Это потому, — сказал Телекл, — что ты не умеешь сносить несправедливости, а я умею».

* * *

Когда у него спросили, почему у спартанцев младшие уступают место старшим, Телекл ответил: «Чтобы, привыкнув вести себя так с чужими людьми, не родственниками, они еще больше уважали бы родителей».

* * *

Когда его спросили, много ли у него имущества, он ответил: «Не больше, чем необходимо».

Когда кто-то выразил неудовольствие, что Леотихид Первый часто меняет свои решения, царь сказал: «Я-то меняю по обстоятельствам, а вы — вследствие подлости».

* * *

Когда его спросили, как лучше всего сохранить блага, которыми располагаешь, он сказал: «Не все доверять случаю».

* * *

Когда его спросили, чему важнее всего обучать свободнорожденных детей, он ответил: «Тому, что им пригодится, когда они станут взрослыми».

* * *

Когда кто-то спросил, почему спартанцы мало пьют, Леотихид ответил: «Чтобы не другие за нас думали, а мы за них».

Еврикратида, сына Анаксандрида, спросили, для чего эфоры, никогда не откладывая, ежедневно разбирают все дела, связанные с договорами. Царь ответил: «Чтобы, окруженные врагами, мы не теряли доверия друг к другу».