— Совпадают в том, что нынешний мир должен быть уничтожен, — улыбка Растуса снова похожа на тигриный оскал. — Так что попросите этого молодого человека приехать и в следующий раз. Он может оказаться ключом. Очень попросите.

Сибил неопределённо кивает.

Если бы я знал всё это раньше…

А Растус продолжает:

— Однако от себя замечу, что ваш подопытный кролик сбежал. В следующий раз больше полагайтесь на… моего компаньона. — Он кивает в сторону соседа.

— Хорошо, — пожимает плечами Сибил. — А этот от нас не уйдёт.

Растус внимательно глядит на неё:

— Сибил, вы вкладываете много сил в сотрудничество. Мы могли бы увеличить денежное вознаграждение…

— Не надо, — холодно улыбается Сибил. — Мне достаточно, если наша деятельность окажется… эффективной.

Растус слегка моргает:

— Хорошо. Я склонен одобрить вашу работу, Сибил. Мы получили десятки людей, запрограммированных на подсознательном уровне, причём людей в важных для нас областях. При подготовке следующего семинара учтите…

Но дальнейшее меня не интересует, уже знаю про этот «следующий». А вот как уважаемая доктор Сибил познакомилась с этими… не совсем людьми — любопытно. Так что снова поиск.

Сибил останавливает машину и глядит на мост «Золотые ворота», перекинутый через морской залив. Окрашенные в красный цвет конструкции эффектно смотрятся на фоне голубой воды, но Сибил не до красот, слёзы застилают глаза. Не прыгнуть ли ей с высоты двухсот двадцати футов — может быть, она окажется юбилейной, 1500-й по счёту?

Она слышит странный звук и не сразу понимает, что это стучат её зубы. Не только от отчаяния, но и от ярости. Но что она может сделать, заурядный доктор психологии против государственной машины, этого чудовищного Левиафана?

Слышится вкрадчивый шорох подъехавшей машины. Сибил торопливо вытирает платочком глаза и недовольно косится — опять туристы хотят сфотографироваться на фоне моста.

Но машина необычна для туристов: ярко-жёлтая, приземистая, с узкими окнами. Кажется, «Ламборгини» — нечастый гость в Америке. Ну и кто выложил за такую полмиллиона долларов?

Поднимаются клиновидные крылья, придавая машине вид зловещей птицы. Из неё выходит мужчина в белом костюме и смотрит на Сибил. Лицо смуглое, будто обожжённое, а глаза странного жёлтого цвета. «Как и машина, — автоматически отмечает Сибил. — Ну и пижон».

Мужчина заговаривает, и голос приятен — странная смесь вкрадчивости и лёгкой надменности:

— Здравствуйте, Сибил. Меня зовут Растус. Выражаю вам свои соболезнования.

ОТКУДА ОН ЗНАЕТ?

— Безмолвные вопли отчаяния разносятся далеко, — будто отвечая, говорит Растус. — Я слышу многое, чего не слышат другие. И знаю тоже. Я знаю, что вы ненавидите, и знаю, что чувствуете бессилие. Но вы сильная женщина, Сибил. Вы ещё не знаете, какая сильная. Вам не хватает только единомышленников.

У Сибил звенит в голове, будто её оглушили. Сумасшедший? Но откуда сумасшедший может знать, что она чувствует? И часто ли сумасшедшие разъезжают на «Ламборгини»? Сибил ощущает, будто ледяной холод мимолётно касается её волос.

— Что вам от меня нужно? — выдавливает она.

Растус оказывается рядом и кладёт ладонь ей на плечо. Сибил невольно дёргается, но от ладони исходит умиротворяющее тепло.

— Найдите старых друзей по университету, — почти в ухо шепчет он Сибил. — Найдите недовольных. Помогите обиженным, я оставляю вам деньги. Пока не будьте конкретны, но начните создавать организацию из лучших компьютерных специалистов. Небольшую и сугубо частную. Когда у вас получится, а у вас обязательно выйдет, я помогу. Вместе мы сломаем хребет Левиафану.

Даже про эти мысли он знает!

— А если я сообщу о вашем предложении… кому следует? — севшим голосом спрашивает Сибил.

— ФБР не сможет причинить мне вреда, — беззаботно отвечает Растус. — Они не подозревают о наших возможностях. А вы многое упустите. Но вас я не трону, делайте что хотите.

Как сквозь туман, она видит, как опускаются хищные крылья. Мягко рыкнув, «Ламборгини» срывается с места. Он что, собирается делать двести миль в час по обычному хайвэю?

Правой руки Сибил касается что-то твёрдое. Обычный дипломат, но только что его не было. Сибил механически открывает замки. Весь набит стодолларовыми купюрами! Как в фильмах про мафию.

Сибил закрывает дипломат и глядит на мост. Слёзы высохли, оставив сухое жжение в глазах. Мост красен, как кровь. Откуда ты, Растус? Не прямо ли из ада?

Но она пойдёт по этой дороге, куда бы она ни вела. Как её…

ЗАМОЛЧИ!

Всё меркнет, видимо мне показали достаточно.

Дальнейшее надолго оставило меня в тоскливом недоумении. Я сидел на платформе, опираясь спиной на рюкзак, струйки пота щекотали спину, а я не мог оторвать глаз от надписи на здании вокзала — «Минеральные воды». Как я здесь оказался? Со страхом понял, что ничего не помню после этого чёртова Адишского ледопада.

Перед глазами замаячило тёмное — это оказался Симон в неизменном подряснике. Присев на корточки, протянул мне паспорт.

— Кажется, приходишь в себя, — одобрительно усмехнулся он. — Бери, я взял тебе билет до Москвы.

— А как?.. — еле выдавил я.

— Как сюда добрались? — зелёные глаза монаха скользнули по моим. — Ну, наверху ты простыл. Когда спустились на Безенгийский ледник, плохо соображал. Хорошо, встретились пограничники и помогли дотащить до заставы. А как тебе стало лучше, я нанял машину…

— Спасибо, — пробормотал я. — Возьмите деньги, если в бумажнике остались.

Симон отмахнулся:

— Бескорыстная помощь благотворно влияет на карму. Это я должен быть благодарен.

Карма? Странные слова для православного монаха…Но тут Симон вздёрнул меня на ноги.

— Пошли, посадка уже объявлена.

Ноги в самом деле еле держали, я доехал до Москвы как пришибленный. На Курском вокзале первым делом зашёл в Интернет-кафе и набрал в поисковой строке «Новый Афон». Вывалилась куча ссылок: история монастыря, прейскуранты пансионатов, рассказы туристов, фотографии…

Моя догадка подтвердилась: когда-то монастырь и в самом деле был великолепным, но долгое время оставался в запустении, и лишь недавно его начали восстанавливать. А пока над буйной зеленью поднимались облезлые стены собора, торчали какие-то ржавые трубы, монастырских виноградников не было и в помине, и туристы делились впечатлениями только о знаменитых новоафонских пещерах. Водопад сохранился, и падающая вода действительно походила на кудри девушки (опять, странное сравнение для монаха), но вокруг царило запустение…

Кто же ты, Симон? Если не монах, то и не сотрудник спецслужб — иначе меня задержали бы для допроса. С тяжёлым сердцем я вышел из Интернет-кафе и поехал в общежитие.