Распахнув глаза, сквозь пелену паники разглядела как один из близнецов со всего маху врезал твари хвостом по морде, на секунду дезориентирует существо. На предплечьях блондина показались острые шипы, а ногти сменились длинными когтями, но в этот раз я была даже рада изменениям русала, понимая, что с таким арсеналом он защищен.

Сильные руки удерживали меня за талию, утягивая вниз, к подводной пещере.

“Он там один! – произнесла я, уже не удивляясь тому, что губы не шевелятся. – Эта тварь...”

“Хаул знает, что делает! Не бойся!” – раздался голос Рохана.

Спустя пару ударов сердца он затянул меня в темную пещеру, прижимая к своей теплой груди.

Все мое тело пробивала крупная дрожь, казалось мне не хватает воздуха, хотя и не удивительно, мы же были на самой глубине какой-то невероятной морской бездны.

“Тихо… Не дрожи так. Самое страшное уже позади”, – шептал мужчина, поглаживая меня по волосам, а я боялась даже представить, что сейчас происходит с Хаулом.

“Если он из-за меня пострадает? Если эта проклятая тварь ранит его или сожрет?” – проносились в голове пугающие мысли.

Я молила всех богов, наших и высших существ этого мира, надеясь, что хоть кто-нибудь меня услышит и защитит русала, рискнувшего жизнью ради моей защиты.

Так и замерла, прижимаясь к груди Рохана и не сводя глаз со входа в пещеру.

Шли минуты, а вокруг стояла гробовая тишина. Казалось, что время остановилось.

“Хаулу нужна помощь”, – всхлипнула я.

“Не переживай! Он не первый раз сталкивается с хищником! – ласковый голос Рохана немного успокоил. – Брат не простит, если я оставлю тебя одну…”

Еще мгновение, и сумраке пещеры показался темный силуэт. Не знаю как, но я сразу смогла его узнать. Будто почувствовала.

Внутри разлилось невероятное облегчение. Вырвавшись из рук Рохана, кинулась к Хаулу, который судя по уверенным движениям был цел.

Сама не понимая, что творю, повисла на шее мужчины, только в этот момент успокаиваясь по-настоящему.

“Какой теплый прием! – раздался насмешливый голос в голове. – Если я буду получать такие объятия каждый раз, то пойду еще одну таурину приманю… Вдруг это убедит тебя остаться…”

“Хаул… – замялась я, немного отстраняясь. – Я…”

“Знаю, Элея… Не надо оправдываться, – вздохнул он. – Теперь идем, пока на нашем пути еще кто-нибудь не встретился”.

“Кто это был? Существо похоже на белую акулу, но больше…” – заволновалась я.

“Да, мы видели рыб, о которых ты говоришь. А это таурина, не исключено, что они какие-то родственники с вашими морскими хищниками. Насколько мне известно, таурины одни из стражей пучины, они защищают миры друг от друга…”

“Хреново справляются, раз уж ваши соплеменники умудряются пробраться”, – фыркнула я в ответ.

“Нас с мальства обучают бороться с ними, чтобы мы смогли обзавестись харисой”, – пояснил Рохан.

“Вот оно как! Тогда понятно”.

Мы плыли по темному лабиринту, которому казалось нет конца и края. Я старалась держаться поближе к мужчинам, дабы не попасть в очередную опасную для жизни историю.

“У меня вопрос…”, – вспоминая появившиеся на предплечьях Хаула шипы, начала я.

“Так спрашивай”.

“Предположим, если бы я прошла полное обращение, у меня бы тоже появились такие… эм… иглы… шипы…?”

“Нет, они есть только у самцов. Эта защита, да и в борьбе за женщину…” – начал пояснение Рохан.

“Что? Борьба за женщину? Вы деретесь за русалок?” – ахнула я.

Мужчины хотели что-то ответить, но не успели.

Впереди показался свет, и оба близнеца тяжело вздохнули.

“Ну что ж, ты почти дома, Элея…”

Хаул

Отпускать Лису было чертовски сложно. Я ведь только поверил, что мы можем обрести нормальную семью, детей, не беспокоясь о том, что наша хариса будет страдать, медленно умирая.

Лишь эта девушка могла подарить нам ту жизнь, о которой мы мечтали, но она не желала нас. Отчаянно хотела вернуться в свой мир. И кто мы такие, чтобы ей препятствовать?

У Милисы была своя жизнь, видимо действительно хорошая, раз она так рвалась назад. А явившиеся из пучины Аргус и Роял лишь чудом все не испортили. Мы могли только исправить их ошибку.

– Плывем? – кивнул я девушке в сторону светлой воды.

Замешкавшись, она смотрела на нас, переводя взгляд на открывшееся море.

– Почему вы меня отпускаете? Я ведь ваш шанс, – заволновалась она.

– Кажется мы уже сказали, – хмыкнул Рохан. – Какое удовольствие изо дня в день наблюдать в своем доме несчастную женщину, запертую в четырех стенах словно в клетке? Мы проводим тебя до берега. В ваших водах слишком много рыболовов. Не нужно, чтобы они заметили русалку…

– Такие новости тут же взбудоражат общественность, – нервно усмехнулась девушка, следуя за нами.

– Поэтому подплывем к дикому пляжу… Раньше мы с Роханом часто грелись там на солнце.

– У нас? То есть вы проходили через те заросли и… – замешкалась Элея.

– И сталкивались с тауринами, – кивнул в ответ я.

– Разве стоит пляж такого риска? – растерялась Лиса, смотря на нас словно на сумасшедших.

– Стоит, Элея, еще как стоит! – кивнули одновременно мы с братом.

Мне хотелось, чтобы она поняла наши мысли и стремления, но я так и не решился пояснить, зато заговорил мой близнец.

– Мы рождены харисой, –начал Рохан. – Она много рассказывала о вашем мире. И когда мама скончалась, мы впервые отправились сюда… Твой мир напоминает о ней, позволяет быть ближе к ее душе… – пожал он плечами.

В сердце закралась тоска.

“Интересно, Виктория бы гордилась нами, зная, что мы добровольно отпускаем свою Элею? Или же сказала бы, что мы опять сглупили?”

Я никогда не мог понять эту женщину до конца. Старался ее порадовать, заставить улыбнуться, но она мыслила совершенно иначе. С годами мне лучше удалось разобраться в сложной душе харисы, и все же многие нюансы до сих пор оставались для меня загадкой.

– Появляется чувство, что она все еще с нами, – поддержал я слова Рохана. – Ладно, неважно! Давай уже доставим тебя к берегу.

С этими словами поймал девушку за талию и ударил хвостом по воде, подгоняя нас.

Отпустить ее и так было чертовски сложно, а мы еще растягивали этот момент, добровольно подвергая себя пытке.

Мое сердце кровоточило, я прощался с надеждами. Подплывая все ближе к берегу, старался убедить себя, что поступаю правильно.

Вынырнув у самой суши, осмотрелся, замечая, как сидящая на скале чайка занервничала от нашего присутствия.