Марта, в свою очередь, тоже торопилась. Ей нужно было возвращаться на фабрику.

— Что вы изучаете в колледже? — поинтересовалась она, когда они перешли Болд-стрит и зашагали к Центральному вокзалу.

— Машинопись и стенографию. Я намерена стать репортером, — откликнулась девушка, чем привела Марту в замешательство. И если слово «машинопись» было ей хотя бы отчасти знакомо, то что такое стенография, она не имела ни малейшего представления. Впрочем, слово «репортер» тоже ни о чем ей не говорило.

Несмотря на то что было время обеда, кафе оказалось почти пустым. Марта решила, что сюда заходят главным образом те, кому нужно скоротать время в ожидании поезда. Здесь приятно пахло кофе, сигарами и сладостями. Чтобы сделать заказ, надо было подойти к стойке.

— Хотите пирожное, Марта? — предложила Кейт. — Если да, то какое?

— Любое, пожалуйста.

Она рассудила, что ей не придется платить за угощение, раз уж Кейт спросила первой. Иначе Марта рисковала оказаться в очень неприятном положении, поскольку в кошельке у нее оставался всего-навсего один пенс. Она смотрела на молодую женщину, стоявшую в ожидании у стойки, и восхищалась тем, как та была одета — чудесное красное льняное платье в белую полоску с отложным воротником и рукавами в три четверти. Судя по неловкой позе Кейт и ее фигурке, состоявшей, казалось, из сплошных острых углов, ее правильнее было бы называть девушкой, а не молодой женщиной. Марта решила, что ее новой знакомой вряд ли больше семнадцати-восемнадцати лет. Ей понравилась открытость и прямота девушки, то, как она любезно предложила помощь незнакомому человеку. А ведь Марте так хотелось поскорее прочесть письмо Джо! И какое, скажите, имеет значение то, что Кейт не является членом их семьи?

Кейт вернулась к столику и виновато произнесла:

— Сейчас нам принесут заказ, но я забыла спросить, любите ли вы кофе. Сама я помешалась на нем, могу пить его целыми днями, но вдруг вы предпочитаете чай? Я знаю, с моей стороны это ужасно невежливо, и потому прошу извинить меня.

— Вам не за что извиняться, — поспешила уверить ее Марта. — Я тоже люблю кофе, хотя уже и не припомню, когда пила его в последний раз. — В те времена, когда они могли позволить себе выбирать, Карло всегда предпочитал кофе, а не чай.

— Отлично! — Кейт радостно улыбнулась. — А пока мы ждем, быть может, вы прочтете свое письмо. — Девушка смутилась и покраснела. — Какая же я дура! Я хотела сказать, дайте мне письмо, и я прочту его вам. — Марта протянула конверт, который получила сегодня утром. — Этот юноша образованный человек, сразу видно. У него прекрасный почерк. К тому же он ваш сын и служит в армии. Ладно, Марта, слушайте, что он пишет. — И Кейт выразительно откашлялась.

«Дорогая мамочка!

В Уигане мы пробыли всего один день, после чего нас перевели в лагерь неподалеку от Ланкастера, где мы все время только и делаем, что занимаемся физической подготовкой. Наклоняемся, касаясь пальцами носков, учимся маршировать — это называется строевой подготовкой — и держать винтовку. Я все время поворачиваюсь направо, когда должен повернуться налево. Кормят нас хорошо, три раза в день, а на ужин дают кружку какао с сахаром. Форма жесткая, от нее все чешется, а башмаки мне чуточку велики, но все равно это лучше, чем если бы они были малы, — а так я могу подложить в носки газеты. Завтра мы едем в город, чтобы сфотографироваться, так что со следующим письмом я пришлю тебе свой снимок. Да, мам, совсем забыл — каждый день мы принимаем душ. Вода очень холодная, и мне страшно даже представить себе, какой она будет зимой. Но зато я еще никогда не чувствовал себя таким чистым. Скучаю по всем вам, но больше всего по тебе, мамочка.

Твой любящий сын Джо».

Официантка принесла их заказ, пока Кейт читала письмо вслух.

— Как мило, — сказала она. — Нет, правда. Должно быть, вы очень гордитесь своим сыном.

— Да, вы правы, — согласилась Марта, с трудом сдерживая слезы. Хотя она не нуждалась в напоминаниях о том, как сильно скучает по нему, все-таки письмо Джо вновь вызвало у нее в душе возмущение тем, как подло его забрали у нее.

— Сколько ему лет, Марта? — полюбопытствовала Кейт.

— Всего четырнадцать.

Девушка открыла рот от изумления.

— Но как же он может служить в армии, когда ему всего четырнадцать?

И тогда Марта рассказала Кейт о том, как Джо попал в армию. Она заметила, что посетители время от времени поглядывают на нее, словно недоумевая, что такая неряшливая женщина может делать в столь респектабельном заведении.

— Это отвратительно, — заявила потрясенная до глубины души Кейт, когда Марта закончила свой рассказ. — Теперь что касается вашего ответа Джо: если вы скажете мне, что хотели бы передать ему, я напишу ему сегодня вечером, а завтра мы могли бы встретиться в это же самое время в этом же месте, и тогда я покажу вам, что у меня получилось. Если вам не понравится, я всегда смогу переписать письмо заново. Вас это устраивает, Марта?

— О да, да, конечно. И спасибо вам, — запинаясь, пробормотала Марта.

— Не стоит благодарности, — жизнерадостно откликнулась Кейт. — Итак, что я должна написать Джо? — С этими словами девушка достала из вместительной вельветовой сумки ярко-красную тетрадь и карандаш.

— Напишите ему, что мы тоже очень сильно по нему скучаем. Напишите, чтобы он следил за собой, тепло одевался и пораньше ложился спать. То есть не сидел бы в баре, а сходил бы в кино, если захочет. Напишите, что я с нетерпением жду его фотографии в военной форме. Этого достаточно?

— Вполне. — Кейт вскочила, как чертик из табакерки, едва не перевернув столик. — Мне пора спешить. До свидания, Марта. Увидимся завтра.

— Со мной сегодня случилось кое-что интересное, — сообщила Кейт Келлауэй, входя в милый современный домик в Омскирке, в пригороде Ливерпуля, где она жила с отцом и матерью. Швырнув сумку на софу, она устало опустилась рядом. Из кухни доносился восхитительный аромат — в духовке подходил пирог с мясом и почками.

— С тобой, дорогая, похоже, каждый день случается что-нибудь интересное, — с улыбкой заметила ее мать.

Маргарет Келлауэй была красивой женщиной, правда, очень низенькой, в отличие от дочери.

— Что стряслось на этот раз? Ты нашла потерявшегося ребенка или оброненный кем-то кошелек? Надеюсь, что ты не пыталась опять разнять драчунов; когда-нибудь ты непременно поплатишься за это, А если этот отвратительный человек вновь, уже в третий раз обнажился перед тобой, советую тебе обратиться в полицию.

— Ничего подобного. — И Кейт рассказала матери о знакомстве с Мартой. — Я как раз рассматривала сумочки на витрине, когда продавщица, дочь Марты, сказала ей, чтобы она немедленно уходила. Она явно стеснялась ее. Нет, ты только представь, как можно стыдиться собственной матери! — с негодованием воскликнула она. Кейт часто негодовала из-за того, что жизнь несправедлива к неимущим.