Почему-то я абсолютно не боялся этого мужика. И это было странно, учитывая, что он устроил на полянке у входа в арку Локации.

Лысый медленно повернул ко мне голову, на измазанном кровью лице ярко блеснули голубые глаза. Он их что, зубами рвал? Хотя, я бы не удивился. Широкое скуластое лицо, перебитый нос и шрам через все лицо не добавлял привлекательности человеку, делая его похожим на натурального маньяка.

Однако он не то, что не схватился за своё оружие, он даже не встал с корточек, лишь нахмурился, глядя на меня, как будто что-то вспоминая. И тут меня сильно удивила Сонька, которая, перебирая лапками быстро спустилась на землю и направилась прямиком к здоровяку.

— Стой! — заорал я. — Осторожно!

Так-то я понял, что паучиха ко мне привязана, и воскрешается вместе со мной, но я понятия не имел как долго это будет продолжаться, как это правильно работает, да и лишний раз подвергать животину страданиям не сильно хотелось. А вдруг этот лысый маньяк арахнофоб?

И тут случилась неожиданное. На обмазанном кровью лице появилась широкая, абсолютно детская улыбка, никак не вяжущаяся с обликом маньяка-убийца. Он просто подставил свою огромную лапу, на которую эта бессовестная предательница абсолютно спокойно залезла. Лысый поднял её к лицу и осторожно погладил толстым пальцем второй руки. Кажется, Соня даже начала похрюкивает от удовольствия! Я даже испытал какую-то ревность! А вот дальше случилось совсем невероятное.

— Сонечка, — нежно выдал местный «чикатило».

— Эй! — изумился я. — Откуда ты знаешь, как её зовут? Вообще-то, это мой питомец!

Лысый поднял на меня недоумевающий взгляд и осторожно ссадил паучиху на землю. Сонька неодобрительно посмотрела на меня, видимо, считая виновником того, что этот большой лысый человек прекратил свои ласки, но всё-таки посеменила ко мне обратно. Я подставил руку и посадил её себе обратно на плечо.

— На чужой каравай рот не разевай! — выдал я очередную народную мудрость, откуда-то возникшую у меня в голове. — Заведи себе своего питомца и его гладь. Так вот, повторяю вопрос, откуда ты знаешь, как зовут мою мелкую?

Лысый пожал плечом и виновато улыбнулся.

— Тебя как зовут? — попытался я ещё раз.

На этот раз в глазах здоровяка промелькнула работа мысли, но он быстро сдался, и снова пожал плечами.

— Ясно, что ничего не ясно, — почесал затылок я. — А ты разговаривать-то умеешь?

На что я получил отрицательное покачивание головой.

— Странный ты чувак, — выдал диагноз я. — Ну, по крайней мере, ты меня понимаешь. Понимаешь же, правда?

Утвердительный кивок.

— Ну вот и хорошо, будешь Лысым. Принимается?

Опять работа мысли, неуверенное пожатие плечами, плече после которого последовал снова утвердительный кивок.

— Нет, ну когда ты вспомнишь как тебя зовут, я тебя с удовольствием буду так звать, но пока ты кто? Пока ты Лысый! Скажи спасибо что я тебя «хреном» не назвал, хе-хе!

Собеседник нахмурился и угрожающе приподнялся.

— Алё! Стоп! Я пошутил! Это шутка юмора! Просто Лысый, без всяких «Хренов!».

Я внимательно посмотрел на своего нового спутника. Честно говоря, у меня даже мысли не появилось спросить его — согласен ли он со мной куда-то идти. Я просто принял это как должное, без вариантов. Фиг знает почему, но была у меня такая уверенность, что пойдёт этот странный маньяк с улыбкой ребенка за мной куда угодно.

— Жрать хочешь? — спросил я, развязывая мешок. — Или ты уже поужинал? — кивнул я на его окровавленную морду.

В ответ я получил здоровенный кулак, которым он погрозил меня.

— Ишь ты, какая у тебя тонкая душевная организация! — хмыкнул я. — Руки помой перед едой! А лучше — сам помойся тоже, выглядишь ты очень… гхм… негигиенично!

Я подошел к затоке, и потрогал воду рукой. Ну холодная, но не ледяная, яйца немножко сожмутся, но внутрь не втянутся.

— Нормальная вода не надо мне тут козьи морды корчить! — проговорил я. — Иди мойся, смотреть на тебя страшно!

Лысый на секундочку задумался, а потом осторожно зашёл в воду, где с фырканьем плескался минут пять, как большое здоровое животное, смывая с тела кровь и прочие… внутренности. Я достал из рюкзака две фляги, краюху хлеба, какие-то скукоженные коричневые пластины — судя по всему сушеное мясо. Перекус так себе, но чем богаты, как говорится.

Лысый вышел из воды, потоки воды стекали с его мощного тела, фигуре его позавидовал бы любой качок. Я немного напрягся, когда он подошел ко мне поближе. Я-то видел, что он сделал против банды вооруженных шутников. Но он просто присел рядом со мной, терпеливо ожидая раздачи и пожирая взором разложенные продукты.

Я посмотрел на его размеры, оценил разницу в нашей массе, отломал большую часть хлеба и протянул новому товарищу. Также взял себе пару пластинок мяса, а остальное пододвинул здоровяку — похоже, ему калорий нужно гораздо больше.

— Угощайся, не стесняйся, — громилу два раза просить не нужно было — он умял всё за две секунды и уставился на мою несчастную краюху хлеба, которую я задумчиво жевал, жадным взором…

— Не наглей! Мне тоже поесть нужно!

Однако, взгляд его был похож на взгляд голодной собаки. Даже более того, он смотрел на меня, как очень большой ребёнок, который умилительным взглядом просит конфетку, зная, что свою порцию сегодня он уже получил. И это всего лишь при взгляде на обычный кусок хлеба! Я вздохнул, и протянул ему оставшийся кусок, который он также очень быстро выхватил у меня из руки.

— Жри уже, раздолбай, — Лысый посмотрел на меня с благодарностью и небольшим смущением, но тут же за два «укуса» мгновенно проглотил.

— Кажется, тебе легче убить, чем прокормить, — усмехнулся я. Увидев напряжение в его глазах, я тут же поправился. — Это тоже была шутка. Привыкай чувак, из меня шутеечки лезут, как говно из деревенского сортира. Ничего не могу с собой поделать.

Тут я понял очевидные вещи — что мой спутник абсолютно голый, а вещей-то у меня и не осталось. Я порылся в рюкзаке. Там оставалось две рубашки, которые явно были ему не по размеру. Мой взгляд упал на одеяло.

— Щас мы тебе пончо замутим! — сказал я, доставая кинжал. Сложил одеяло пополам и прорезал посередине дырку для головы. — На, надевай!

Вот покорно натянул новый предмет гардероба на себя и посмотрел на меня, ожидая одобрения.

— Хрен у тебя, конечно, зачетный, — похвалил я товарища. — Все мужики обзавидуются! А уж девки! У-у-уух!

Я кивнул на его сильно выпирающую внушительную часть его конституции.

— Вот только оставим это на случай устрашающего манёвра, когда других вариантов уже не будет! — я снова порылся в мешке, где нашел моток бечёвки. Отрезав от неё кусок, я просто завязал его вокруг пояса здоровяку, собрал обе части балахона вместе.