— Конечно, ее трудно привести в порядок, но по крайней мере она будет напоминать мне, что надо быть осторожней на булыжной мостовой.

— Ну вот и чудесно! Вы так очаровательны, что вам не стоит попадать в подобные ситуации.

Рени покраснела, а Джим изучающе разглядывал ее лицо. Ни бледность, ни даже темные круги под глазами не могли затмить его очарования. Свободное черное платье нисколько ей не шло, но, как истинный джентльмен, он этого не заметил. Когда же придет время и она снимет траур, все поймут, как она прекрасна. Он твердо решил, что сам представит ее светскому обществу. Сент-Луиса.

— Вы всегда путешествуете пароходом? — спросила Рени, заметив, как он серьезен, но не догадываясь о причине.

— Я же капитан и совладелец, это моя обязанность. У моих матросов тяжелая работа, а я слежу, чтобы все шло как положено. — Он усмехнулся — ведь его работа была куда более сложной и значимой.

— И давно вы в должности капитана?

— Более четырех лет. Ничего другого мне и делать не хотелось. Вы спросите почему?

— Наверное, тому есть причина. Я всегда представляла капитана корабля этаким здоровенным стариком с бакенбардами и трубкой. — Рени засмеялась.

— Вам не терпится раньше времени состарить меня? Должен признаться, я самый молодой капитан в пароходстве. Мне всего двадцать шесть лет, но я заслужил это звание, и далось мне оно очень нелегко. Еще ребенком я твердо знал, что буду моряком.

— А вот и мы, — сказала Элиз.

Она появилась вместе с Силией. У них в руках были подносы с серебряным кофейным сервизом и круассанами.

— Вы тут не скучали?

— Я рассказывал Рени, как стал капитаном.

— Надеюсь, ты не очень утомил ее, Джим, — иронично промолвила Элиз.

— Наоборот, тетя Элиз, это очень интересно. Мне всегда нравилось смотреть на пароходы и мечтать о далеких морях и странах, где они побывали. Весьма заманчиво… Но здесь не только романтика. Мало кто представляет, как это непривлекательно выглядит, когда пароход плывет с неким внушительным грузом, например, с домашним скотом. Это сопровождается таким запахом… — Он замолчал, но по выражению его лица стало все понятно без слов.

Элиз протянула ему чашечку кофе.

— Могу себе представить! Полагаю, нам тогда повезло, — развеселилась Рени.

— Слава Богу, тогда все обошлось без приключений, не считая вашего падения. К тому же это было прибыльное плавание.

— Наверняка Джордж доволен, — добавила Элиз, присаживаясь рядом с племянницей.

— Вполне. В нашем владении четыре парохода. Отец много потрудился и теперь может спокойно отдыхать на природе. Маршалл берет дела под свой контроль, пока я в плавании, а по возвращении я сменяю его. Конечно, «Элизабет Энн» — наша гордость. Ей уже более четырех лет, и, смею заверить, это самая прекрасная «леди» на Миссисипи.

— Она очень элегантна и производит неизгладимое впечатление.

— Спасибо, — сказал Джим. — Может, когда-нибудь вы снова поплывете на этом пароходе. Почту за честь принять вас. — Он пристально посмотрел на Рени, а она отвернулась, не выдержав его взгляда.

— Милые леди, боюсь, я должен идти, у нас строгое расписание. Спасибо вам, Элиз, за гостеприимство.

Элиз встала вместе с Джимом, а он, прежде чем уйти, обернулся к Рени.

— Надеюсь, с вами ничего не случится в мое отсутствие. Могу ли я взять на себя смелость снова навестить вас? — Он обращался к ним обеим, но смотрел только на Рени.

— Прекрасно, — ответила Элиз, — мы будем ждать.

— Да, это было бы очень мило, — согласилась Рени, едва сдерживая радость.

— А как насчет выставки в городе?

— А как вы на это смотрите? — спросила Рени у Элиз.

— Если вечером, то положительно. Мы с нетерпением будем ждать твоего приезда, Джим. Спасибо.

Она проводила его и вернулась к Рени.

— Какой приятный молодой человек!

— Да. Вы так хорошо его знаете. Наверное, часто бываете у них?

— Очень жаль, что Марта живет далеко за городом. Когда она приезжает сюда, мы вместе обедаем, а я каждый год навещаю их. Мы очень близки. Молоденькими девушками вместе учились и с тех пор никогда не расстаемся.

— Как это здорово! А вот у меня нет близких друзей. Мы жили одни в Лемане, к тому же папа хотел, чтобы я получила домашнее образование.

— Уверена, что с отцом у тебя были самые нежные отношения.

— Да, мы были очень близки.

При мысли об отце Рени с трудом сдержала слезы. Заметив это, Элиз обняла ее и долго не отпускала.

— Мне очень жаль, детка. Если б я только могла оградить тебя от всех несчастий.

— Спасибо, — тихо произнесла Рени. — Мне уже гораздо легче, хотя бы потому, что вы рядом. Я не такая слабая, как может показаться на первый взгляд. Иногда мне бывает невмоготу держать себя в руках, но я справлюсь с этим. Долгое время мне это удавалось, пока до меня не дошел весь ужас случившегося.

Элиз нежно поглаживала Рени, и та немного успокоилась, даже попыталась улыбнуться.

— Ничего, мне уже лучше.

— Время лечит раны, боль утихнет, поверь мне. А пока помни, что я рядом и всегда приду тебе на помощь, только позови.

Когда Маршалл приступил к разбору почты, дверь конторы широко распахнулась и на пороге появилась недовольная Джулиана Чэндлер.

— Наконец-то вернулся! — Она примостилась на краешке стола. — Я рада, что папа привез меня сюда, а то бы так и не узнала, что ты здесь, не заметь я твою лошадь перед домом.

— Я вернулся рано утром в среду.

— И не пришел навестить меня? — обиделась она.

— Я был занят, да и ты, наверное, занималась своими делами.

Джулиана встала, обошла его сзади и поцеловала в шею. Ему стало нехорошо от приторного запаха ее духов. Взяв очередной конверт, Маршалл хотел открыть его, но вдруг обратил внимание на обратный адрес. Джулиана перехватила его взгляд.

— Любовные письма? За моей спиной? — Она выхватила конверт, прежде чем он сообразил, в чем дело.

— Отдай письмо, Джулиана!

Она отошла подальше, разорвала конверт и прочла короткую записку.

— Как неинтересно! — Она вернула ему письмо, даже не заметив злости на его лице.

Маршалл не стал читать записку, он положил ее в карман жилетки и взглянул на Джулиану.

— Наконец-то обратил на меня внимание, — захихикала она.

— Да, Джули, — ответил он, устав от ее колкостей.

— А ты не поцеловал меня. — Она придвинулась поближе и прижалась к нему. — Я скучала.