– Ой, скажешь тоже. Обольщенный! Да на фига эти хлюпики мне сдались. Даже чемодан мой с третьего раза поднять смогли, а я брала вещей ми-ни-мум…

На полтора часа растянулся рассказ о поездке. Я насмеялась так, что начал покалывать пресс.

И в итоге со словами:

– Ах, как не охота, как неохота, но надо идти руководить, – Маргарита Васильевна ушла, оставив после себя шлейф пряного аромата корицы и осадок не менее приятных впечатлений.

Руководить – она может!

Затем прибежали Леночка и Лариса, пересказали те же новости, что и предыдущий оратор.

Теперь ясно, почему на седьмом тишина, – они все слетелись на шестой.

Позвонил Женек, рассказал, что он ещё пару недель будет на стажировке в США, назвал меня снобом и мужененавистницей, пожелал удачи, да и вообще «у него все хорошо» и положил трубку. Вот и поговорили.

Время подходило к четырем часам, а я толком еще не работала, жаль, общение с коллегами на отвлеченные темы не считаются, а-то за сегодня план перевыполнила. Поэтому переключившись на аварийный режим, быстренько доделала все дела, перепроверила и отправила в электронном виде на суд шефу, который спустя двадцать минут явился сам. День открытых дверей какой-то!

Вадима Демидовича я немного недолюбливала и не только потому, что он мужчина, а просто как человека. Вот вызывал он во мне антипатию и ничего с этим поделать я не могла.

Начальник прошёл в кабинет молча, в возникшей тишине просмотрел папки на стеллажах, стоящих вдоль стен. Я так же молча наблюдала за ним.

– Как у вас дела? – он первым нарушил молчание.

– Отчёты я вам отправила. Все остальное положила в почту, девочки заберут.

Он стоял в полоборота, щурясь, всматривался в надписи на корешках папок. Странное поведение вызывало в груди неприятное чувство тревоги, в голову лезли самые разные мысли вплоть до того, что он сейчас скажет: "Вы уволены!", но их я гнала прочь и просто молча ожидала развязки.

– Мне нравится, как вы работаете. У вас очень конструктивные решения всех проблем, – он развернулся в мою сторону и теперь в упор смотрел. Я рефлекторно выпрямила спину, готовясь защищаться.

– Что есть, то есть, – пошутила я. Он не оценил и по-прежнему серьезно прожигал меня взглядом.

– Я люблю умных женщин.

Вот же… Что же это такое?! Не иначе как на мужчин по фамилии Савельев напало какое-то заболевание. Тревога переросла в глухое раздражение и если Савельев-старший меня просто бесил, то младший вызывал гнев.

– Поздравляю! А я люблю умных мужчин, которые не лезут туда, где им не рады, – ну, а что? Пусть знает. Он переходит за границу деловых отношений, значит, и я могу.

– Даже так? – удивлённо поднял он брови.

– Даже так,– твёрдо ответила я, скопировав его движение бровями.

– Учту! – и тут его взгляд натолкнулся на «рогатый» портрет брата, неосторожно забытый мной на краю стола. Он немного подумал, взял его в руки и сказал:

– Занятно. Это же Лена рисовала? – я утвердительно кивнула. – Наталья, можно я возьму его себе? Отправлю Костиной невесте, пусть посмеётся. Она у него такая забавная, любит всякие розыгрыши.

– Конечно. Это… кто-то забыл, видимо, – с каменным лицом сказала я.

– Спасибо.

Он довольно улыбнулся и вышел.

Невеста. Не знаю, почему, но меня это задело. Хотя я видела его в обнимку с брюнеткой, но только сейчас лопнуло в груди что-то и стало так тошно. Дура я все-таки. От мужчин одно зло и исковерканная жизнь получается…

И так целый день меня просто преследовали сплетни про одного несносного типа и наглого и вообще… черта помянешь....

Пиликнул индикатор внутренней почты, я мысленно отмахнулась от неприятных дум, заглянув в письмо.

Константин Савельев:

– Наталья, вы всю работу доделали?

Наталья Попова:

– Да!

Константин Савельев:

– Отлично. Какие планы на вечер?

Наталья Попова:

– Очень много дел.

Константин Савельев:

– Разреши угостить тебя вкусным ужином?

Мои брови удивленно поползли вверх. С каких это пор мы на «ты»? Ну ладно…

Наталья Попова:

– Меня дома очень сильно ждут. Так что я ЗАНЯТА. Извините.

Константин Савельев:

– Хорошо! (смайлик)

Я облегченно вздохнула и выключила компьютер – рабочий день закончен.

– Отстал, черт рогатый! При живой-то невесте. Что ему от меня надо?!

К машине я добралась без приключений, и каково же было мое удивление, когда я увидела Савельева, нагло подпирающего крыло моей ласточки.

Настроения у меня не было, поэтому, не обращая на него внимания, прошла к водительской дверце, лишь недовольно буркнула этому… гаду:

– Погнёте. Сами будете платить за ремонт, – и уже хотела сесть за руль, как Савельев проговорил:

– Наталья, спасите. У меня сломалась машина. Подбросите домой? Ну, пожалуйста…

О!!!! На такие случаи у меня заготовлено много фраз. Например, "Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!" или "Общественный транспорт вам в помощь". Пока я размышляла над самой оригинальной фразой для более эффектного посыла, наглец уже сидел на пассажирском сиденье и лапал мою ласточку за панель. Бабник!

Нужно прибавить ко всем прочим недостаткам ещё и обидчивость. И вот этот мой недостаток сейчас проявился в полной мере – я села за руль, надувшись, как объевшийся хорёк. В голове настойчиво вертелась картина, как я выталкиваю этого наглеца из машины, оперившись обеими ступнями ему в бок.

Обиделась я не только на невоспитанного мужлана, но и на свой автомобиль. А чего это она, могла бы и дверь заклинить, как–никак автомобиль-то ретро, или пружина из сиденья выскочить. Нет же, позволяет этим сильным, длинным, мужским пальцам себя гладить по обивке… впитывая исходящее от них мужское тепло…

Тьфу! Я ужаснулась своим мыслям. Ой, ой, Наталья Андреевна, что-то Вас понесло не туда. Не иначе гормоны взбрыкнули. Точно, гормоны. Три года без мужика не рекорд, но срок!

И не лезла в голову раньше всякая ерунда до появления этого… этого бабника. Феромоны он, что ли, какие испускает. Точно, феромоны.

И я совсем не причём.

Вот так, утешая себя, я тихо-мирно вела машину и даже почти забыла про притихшего пассажира.

– Так, это ваш автомобиль? Надо сказать… Аааасторожно!!!

Я испуганно дёрнулась и машинально вывернула руль, едва не задев ближайший автомобиль, когда Константин заговорил.

– Необычный выбор, – осторожно закончил он фразу.